Из серии "Трудности перевода"
Ровно десять лет назад я вернулся в Ригу. Ниже описанная мной поездка в сентябре 2004 года.
В метро еще на Тракторном стали объявлять, что переход на Октябрьскую закрыт, на Пролетарской уже сказали, что первая линия не работает. Я вышел на Первомайской, надеясь доехать на трамвае, но и здесь был облом. Трамваи сгрудились возле Дома учителя и в их сторону мчались машины скорой помощи. Пришлось вместе с остальными пассажирами тащить свои сумки вверх по улице до автовокзала. По дороге попались две девушки, одна из которых при виде меня так разволновалась, что ее подруга с удивлением стала на нее посматривать. Ради этого момента стоило тащиться с сумками от Первомайской до автовокзала. И тут я понял - в Риге мне такое удовольствие не светит. Даже если на меня будут засматриваться девчонки похожие на эту, они окажутся латышками, и их интерес ко мне растает, как только они поймут, что я русский. После таких мыслей отъезд из Минска стал еще тяжелей. У входа в автобус появилась женщина лет 35, поставила сумку на землю, показала билет кондуктору и в порыве кокетства пнула сумку ногой, считая, видимо, что нагнуться и передвинуть ее будет не так эффектно. У меня тоскливо засосало под ложечкой.
Автобус был полупустой, что и следовало ожидать, так как белорусам нужна транзитная виза через Литву. Шел дождь и я быстро заснул. Проснулся уже на границе. Перед нами проверяли автобус. Вдруг пограничники начали отгонять от него пассажиров. К нашему подбежал солдат и приказал отъехать, но один водитель вышел, а второй, вместо того, чтобы сразу сдать назад, стал расспрашивать, что случилось. Его беспокоило только то, что они опоздают. Зато мог отправиться на тот свет досрочно. В конце концов вернулся первый водитель и мы сдали назад. Через полчаса нам разрешили вернуться. Возле таможенной будки собралось все пограничное начальство, между ними стоял один гражданский, которого можно было принять за их хорошего знакомого. Потом оказалось, что это арестованный пассажир из предыдущего автобуса. Мы зашли с вещами в помещение для досмотра багажа и проверки документов. Женщина-пограничник в другом конце помещения пыталась найти еще одного пассажира из предыдущего автобуса. В автобусе было 50 человек, одного арестовали, а проверку прошли только 48. Но ее никто не слушал, похоже все еще находились под впечатлением случившегося и такая мелочь как один пропавший пассажир их сейчас не волновала. Через некоторое время появился таможенник и запустил машину, через которую обычно пропускают багаж для проверки. По его возбужденно-неуверенным движениям было понятно, что это достижение научно-технического прогресса у них появилось недавно. Передо мной шли двое мужчин лет под сорок и ростом под два метра. На вопрос таможенника о гражданстве один из них, смущаясь, сказал "нет". Потом выяснилось, что они неграждане Латвии, "латвийские НЕГРы". "Бомжы" с садистской радостью на лице добавил таможенник. Ему было явно по душе чувствовать себя в более привилегированном положении по сравнению с этими "европейцами". "Европейцы" же с готовностью приняли привычные позы "униженных и оскорбленных", которые такие здоровяки в моем представлении могут принимать только если им нужно объяснить, что причиной избиения тщедушного очкарика в темной подворотне была его попытка отобрать у них пирожки, которые они несли любимой больной бабушке. У меня снова засосало под ложечкой.
После литовско-латвийской границы мы сразу остановились на бензозаправке, чтобы пассажиры могли сходить в туалет и купить чего-нибудь в магазине. В магазине я встал следом на несколькими пассажирами, которые спокойно просили у продавщицы-латышки все, что им было нужно, на русском языке. Для меня не составляло труда попросить кофе по-латышски, но, когда подошла моя очередь, я заговорил по-русски, при этом чувствуя себя так, будто делаю что-то неприличное. Продавщица, которая до этого спокойно общалась с другими покупателями, тоже напряглась. И это только первые километры.
В Риге на автостанции, забирая свои вещи из багажного отделения, сказал водителю "Спасибо, до свидания". В ответ получил молчаливый взгляд "Ты что, педик?". И тут почувствовал самое страшное - желание доказать, что я не педик. Добраться домой было удобней на электричке. Пытаясь выговорить правильно название станции, проглотил с непривычки половину названия, чем опять вызвал настороженное напряжение окружающих. На соседнем перроне шла посадка на поезд Рига-Гомель. Как я завидовал пассажирам. Электричка отходила через 15 минут, пассажиры постепенно наполняли вагон, рассаживаясь не торопясь, с провинциальной основательностью. Еще утром я ехал в переполненном метро. Неспешность окружающих действовала на меня как на акулу стоячая вода - стало не хватать воздуха. Напротив плюхнулась девушка лет 18. Я по привычке осмотрел вагон и пришел к выводу, что свободных мест хватает. Латышки намного смелее белорусок, ну а 18-летние даже в Минске самые агрессивные. У нее зазвонил телефон и уже не было никаких сомнений. Помня, как угасают эти малявки, я сжался, боясь себя выдать. Но именно зажатость выдает в таких случаях с потрохами.
Ровно десять лет назад я вернулся в Ригу. Ниже описанная мной поездка в сентябре 2004 года.
В метро еще на Тракторном стали объявлять, что переход на Октябрьскую закрыт, на Пролетарской уже сказали, что первая линия не работает. Я вышел на Первомайской, надеясь доехать на трамвае, но и здесь был облом. Трамваи сгрудились возле Дома учителя и в их сторону мчались машины скорой помощи. Пришлось вместе с остальными пассажирами тащить свои сумки вверх по улице до автовокзала. По дороге попались две девушки, одна из которых при виде меня так разволновалась, что ее подруга с удивлением стала на нее посматривать. Ради этого момента стоило тащиться с сумками от Первомайской до автовокзала. И тут я понял - в Риге мне такое удовольствие не светит. Даже если на меня будут засматриваться девчонки похожие на эту, они окажутся латышками, и их интерес ко мне растает, как только они поймут, что я русский. После таких мыслей отъезд из Минска стал еще тяжелей. У входа в автобус появилась женщина лет 35, поставила сумку на землю, показала билет кондуктору и в порыве кокетства пнула сумку ногой, считая, видимо, что нагнуться и передвинуть ее будет не так эффектно. У меня тоскливо засосало под ложечкой.
Автобус был полупустой, что и следовало ожидать, так как белорусам нужна транзитная виза через Литву. Шел дождь и я быстро заснул. Проснулся уже на границе. Перед нами проверяли автобус. Вдруг пограничники начали отгонять от него пассажиров. К нашему подбежал солдат и приказал отъехать, но один водитель вышел, а второй, вместо того, чтобы сразу сдать назад, стал расспрашивать, что случилось. Его беспокоило только то, что они опоздают. Зато мог отправиться на тот свет досрочно. В конце концов вернулся первый водитель и мы сдали назад. Через полчаса нам разрешили вернуться. Возле таможенной будки собралось все пограничное начальство, между ними стоял один гражданский, которого можно было принять за их хорошего знакомого. Потом оказалось, что это арестованный пассажир из предыдущего автобуса. Мы зашли с вещами в помещение для досмотра багажа и проверки документов. Женщина-пограничник в другом конце помещения пыталась найти еще одного пассажира из предыдущего автобуса. В автобусе было 50 человек, одного арестовали, а проверку прошли только 48. Но ее никто не слушал, похоже все еще находились под впечатлением случившегося и такая мелочь как один пропавший пассажир их сейчас не волновала. Через некоторое время появился таможенник и запустил машину, через которую обычно пропускают багаж для проверки. По его возбужденно-неуверенным движениям было понятно, что это достижение научно-технического прогресса у них появилось недавно. Передо мной шли двое мужчин лет под сорок и ростом под два метра. На вопрос таможенника о гражданстве один из них, смущаясь, сказал "нет". Потом выяснилось, что они неграждане Латвии, "латвийские НЕГРы". "Бомжы" с садистской радостью на лице добавил таможенник. Ему было явно по душе чувствовать себя в более привилегированном положении по сравнению с этими "европейцами". "Европейцы" же с готовностью приняли привычные позы "униженных и оскорбленных", которые такие здоровяки в моем представлении могут принимать только если им нужно объяснить, что причиной избиения тщедушного очкарика в темной подворотне была его попытка отобрать у них пирожки, которые они несли любимой больной бабушке. У меня снова засосало под ложечкой.
После литовско-латвийской границы мы сразу остановились на бензозаправке, чтобы пассажиры могли сходить в туалет и купить чего-нибудь в магазине. В магазине я встал следом на несколькими пассажирами, которые спокойно просили у продавщицы-латышки все, что им было нужно, на русском языке. Для меня не составляло труда попросить кофе по-латышски, но, когда подошла моя очередь, я заговорил по-русски, при этом чувствуя себя так, будто делаю что-то неприличное. Продавщица, которая до этого спокойно общалась с другими покупателями, тоже напряглась. И это только первые километры.
В Риге на автостанции, забирая свои вещи из багажного отделения, сказал водителю "Спасибо, до свидания". В ответ получил молчаливый взгляд "Ты что, педик?". И тут почувствовал самое страшное - желание доказать, что я не педик. Добраться домой было удобней на электричке. Пытаясь выговорить правильно название станции, проглотил с непривычки половину названия, чем опять вызвал настороженное напряжение окружающих. На соседнем перроне шла посадка на поезд Рига-Гомель. Как я завидовал пассажирам. Электричка отходила через 15 минут, пассажиры постепенно наполняли вагон, рассаживаясь не торопясь, с провинциальной основательностью. Еще утром я ехал в переполненном метро. Неспешность окружающих действовала на меня как на акулу стоячая вода - стало не хватать воздуха. Напротив плюхнулась девушка лет 18. Я по привычке осмотрел вагон и пришел к выводу, что свободных мест хватает. Латышки намного смелее белорусок, ну а 18-летние даже в Минске самые агрессивные. У нее зазвонил телефон и уже не было никаких сомнений. Помня, как угасают эти малявки, я сжался, боясь себя выдать. Но именно зажатость выдает в таких случаях с потрохами.
Nav komentāru:
Ierakstīt komentāru