15 лет (4)

Latviešu valodā

KĀ NEPALIKT SAVĀS VIETĀS 

Tagad bieži tiek runāts par Krimas scenārija atkārtošanas iespējamību, kaut gan šo scenāriju būtu pareizāk saukt par Latvijas vai Baltijas valstu scenāriju 1940. gadā. Tieši tad pirmo reizi tika izmantota taktika, kura palīdzēja Stalinam okupēt trīs Baltijas valstis bez jebkādas pretestības. Šo taktiku sauc par lienošu okupāciju. Valsts-upuris tiek apstrādāta pakāpeniski: soli pa solim iemidzina tās pilsoņus un pa kluso iznīcina visus, kas var sacelt traci izšķirošajā brīdī. Ukrainu no Krievijas okupācijas 2014. gadā izglāba nevis armija, bet brīvprātīgo bataljoni. Un tieši šos patriotus "tautas kalpi" tagad vāja nemitīgi. 

Mums bieži stāsta par to, cik daudz esot izdarīts lai stiprinātu Latvijas aizsardzību. Bet saistībā ar šiem pasākumiem man ir daži jautājumi. Vai 1940. gadā Latvijā nebija armijas vai zemessargu? Kas un kādā veidā var man garantēt, ka izšķirošajā brīdī visi atkal nepaliks savās vietās? Kas ir svarīgāks - tanku un lielgabalu skaits vai pilsoņu apņēmība nepalikt savās vietās? Kādā veidā var stiprināt šo apņēmību un kādā veidā var pierādīt, ka šī apņēmība piemīt Latvijas pilsoņiem? Aptaujas, kuru dalībnieki sola kādā miglainajā nākotnē cīnīties par Latvijas neatkarību, mani nepārliecina. Jo kā teikts vienā anekdotē, "tu arī stāsti, ka varot 8 reizes vienā naktī". Solīts makā nekrīt.

15 лет (2)

 

Rosencrantz & Guildenstern are Alive. Part two

Part one

Почему для анализа современной политической ситуации мною использованы персонажи пьесы Шекспира, написанной четыре века назад? Можно назвать как минимум две причины.

Первая - европейская цивилизация оказалась в точке тектонического разлома истории, похожей на ту, в которой она находилась во времена Шекспира. Об этом я писал уже не раз, начиная с поста "Нормальный пацан Гамлет и принц латвийский Германис". 

Вторая - одним из лондонских друзей Николая Халезина и Натальи Коляды является автор пьесы "Розенкранц и Гильдерстерн мертвы" Том Стоппард. Изучение этого постмодернистского произведения может объяснить трансформацию мировоззрения бывших беларуских оппозиционеров. 

Rosencrantz & Guildenstern are Alive. Part one

Пролистывая 20 августа ленту Фейсбука, я набрел на прямой эфир The Henry Jackson Society, посвященный событиям в Беларуси. Два участника дискуссии привлекли мое внимание. 

Первый - это Билл Браудер. Смерть Сергея Магнитского стала переломным моментом в его жизни. Точно так же убийство Олега Бебенина заставило меня открыто выступить против диктатуры Лукашенко. 

Второй - это Наталья Коляда, один из руководителей Беларуского свободного театра, жена Николая Халезина, участник протестов в 2010 году. Именно тогда они получили статус политических беженцев в Лондоне. Я регулярно читал посты Николая Халезина в ЖЖ, а в 2012 году зарегистрировался на Фейсбуке после того, как он перебрался туда. В 2013 году нам даже удалось успешно посотрудничать в противостоянии европейским Лукашенко-ферштейерам. 

5 лет и 1 день

Сперва хотелось бы обратить внимание на пару нюансов, послуживших причиной моего многолетнего молчания. Первый – это опасение быть обвиненным в паранойе. Именно этот страх широко используют российские спецслужбы для обеспечения секретности своих спецопераций. Преследования и травля организуются таким образом, чтобы жертва не могла в этом признаться, не рискуя при этом прослыть как минимум психически неуравновешенной. Само признание в данной ситуации служит основанием для организации следующего раунда травли. Но репутация российских спецслужб, которую они себе заработали за последние годы, такова, что люди скорее поверят бреду параноика, чем в их невиновность. Они сами вырыли себе эту яму, наглядно продемонстрировав свою некомпетентность и недальновидность.

5 лет

Пять лет назад я вернулся из Минска в Ригу. Почему эта годовщина так важна для меня? Потому что пять лет назад я, истощенный и измученный болезнью, затравленный онлайн и офлайн. был уверен, что мне осталось жить несколько недель. В конце 2012 года тьма опустилась на города, страны и континенты. Но тьма сгущается перед рассветом. Затем была Революция Достоинства, война на Донбассе, победа Макрона и, наконец, принятый Конгрессом США закон, согласно которому к пятой годовщине моего возвращения обнародован «Кремлевский список».

 Он поступал как безумец, шел прямо, не сворачивая. Он был казнен.

И вот он жив, жив как никто из нас. 

Тут должны были появиться титры или эпитафия. Но так как я все еще жив, нам будет, о чем поговорить.

Isaiah Berlin Day in Riga (part three)

Part one
Part two

Есть еще пара идей Тимоти Снайдера, которые я хотел бы использовать в своем анализе текущего момента истории.

В лекции 2014 года, описывая «прикладной постмодернизм», профессор в качестве одного из его проявлений назвал превращение политики в маркетинг. Были приведены примеры использования маркетинговых ходов в современной пропаганде с целью манипуляции общественным сознанием. Но пропаганда - не единственная область политической деятельности, где успешно применяются техники маркетинга.

Воскресение

“… ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.”

Св. Евангелие от Матфея 6:8

Этот текст я собирался написать в апреле к Пасхе, но из-за проблем в ЖЖ пришлось отложить до лучших времен.

Unintentional coincidences 2

Поднимаем флаг обратно

Alex in Ludenland

11.02.17
Сегодня почти все уверены в деструктивности происходящего, ассоциирующегося с деградацией и упадком. Одновременно растет энтузиазм среди людей, осознающих значимость своего участия в происходящем. Ситуация выглядит более катастрофичной, чем несколько лет назад, но в лучшую сторону ее отличает взрывной рост количества тех, кто это осознает. Ибо опасность любой социальной катастрофы измеряется как фактическое состояние дел, деленное на осознание опасности обществом. Сегодня уже мало кто верит в то, что все нормализуется само собой. И эта всеобщая встревоженность радует больше, чем поголовная умиротворенность перед лицом неминуемой катастрофы.

Кастрычнiк 1996 - 2016

Alex in Weißrussland

Immerhin, mag Torheit und Unrecht
Dich ganz bedecken, о Deutschland.
Ich sehne mich dennoch nach dir:
Denn wenigstens bist du doch festes Land.
Heinrich Heine

 

Утром 29 сентября я отправился на автобусе в Минск. Спустя 3 года и 8 месяцев. Отсутствие ощущения прошедшего времени меня удивило больше всего. Все вокруг было по-домашнему привычно и обыденно, даже абсурдность некоторых ситуаций.

01.10.2016

19.12.2010г. - 11.04.2011г.

19 декабря первым делом я пошел в ГУМ покупать новые зимние ботинки. Старые стали пропускать воду и если для коротких перебежек дом-метро-офис они еще годились, длительные прогулки по свежему воздуху в них были противопоказаны. Одев новые белвестовские тут же в магазине, я решил оставить старые в баре "Лондон" напротив ГУМа, чтобы не тащиться с ними домой. Там встретил Лену Тонкачеву. Она была в приподнятом настроении. У нее зазвонил телефон и, пока она слушала, ее лицо начало мрачнеть. Так мы узнали об избиении Некляева на Немиге. Я проводил ее до Немиги и отправился на Кастрычницкую. Потом вместе со всеми прошел по проспекту до площади Незалежности и пробыл там до момента, когда появился ОМОН. Для меня как иностранного гражданина стычка с правоохранительными органами могла закончится депортацией. Пришлось уйти, хотя чувство было поганое, потому что со стороны мой уход выглядел как трусливое бегство. Я пошел пешком до Академии наук. На площади Победы видел, как на другой стороне милицейские машины с сиренами прижали к тротуару джип. Позже узнал, что в машине были Андрей Санников с Ириной Халипп.

Весна пришла

Минск 19 декабря 2010 года

Три дня одного года

Моя работа над продолжением статьи "Истина и реальность в информационной войне" завела меня в "Логические исследования" Э.Гуссерля, из которых мне вряд ли удастся выбраться в ближайшее время. Одновременно то здесь, то там замелькали рассуждения об "объективной реальности". Несмотря на наивность и злоупотребление штампами, они радуют самим фактом попытки задуматься на эту тему. Правда, встречаются желающие раскинуть пальцы веером и спросить "А ты кто такой?", то есть заявить, что автор - трепло и неудачник, не способный чего-либо добиться в "реальной жизни". Удивляет, конечно, что люди не жалеют времени и сил, доказывая чью-то ничтожность. Обычно признаком ничтожности является как раз отсутствие какого-либо интереса к ничтожной персоне. Тем не менее, сделаем вид, что не заметили противоречия и попытаемся показать на примере одного дня, что "реальность жизни" мне знакома не хуже ее апологетов.

Истина и реальность в информационной войне (продолжение 1)

Начало

В Новое время мораль как детерминанта социальной реальности утратила религиозное содержание. 

"Мораль, поскольку она основана на понятии о человеке как существе свободном, но именно поэтому и связывающем себя безусловными законами посредством своего разума, не нуждается ни в идее о другом существе над ним, чтобы познать свой долг, ни в других мотивах, кроме самого закона, чтобы этот долг исполнить."

             И.Кант, "Религия в пределах только разума" 

Место Иисуса Христа занял категорический императив. Похоже, как раз в способности заменить название выражалась свобода человека по Канту. Тут же появились безусловные законы, которые человеку нужно познать и затем исполнять. Все это сильно смахивает на объективную реальность, уже обсуждавшуюся в первой части. К трансцедентальной эстетике из "Критики чистого разума" с ее безотносительным пространством и временем Кант добавил трансцедентальную этику с безусловными законами и долгом. Здесь сильно отдает позитивистской "естественностью", которую ордолибералы называют натуралистической наивностью, когда люди воспринимают социальные институты, формировавшиеся тысячелетиями, как что-то "естественное", существовавшее испокон веку. Это напоминает детскую веру в растущие на деревьях булки. Так как булки не растут на деревьях, а моральные законы не обладают безусловной объективностью, разные группы людей стали наполнять их разным содержанием. Я не сильно разбираюсь в аксиологии и праксиологии, но, судя по результатам, они не сильно продвинулись в попытках скрестить безусловные идеальные ценности с объективной реальностью. С другой стороны, если праксиология фон Мизеса хоть как-то пытается встроить мораль в экономическую реальность, экономикс от нее просто абстрагируется.