Lehman sister
70-е и "семидесятники" (продолжение)
"Дело, однако, было никак не во мне, и даже не в душевной болезни Инны Гулая... а в собственной его (Геннадия Шпаликова) трагедии, в беззащитности, в нежелании и неумении выживать, выстаивать, терпеть... Я думаю, это не случайно, что главной героиней семидесятых стала женщина.
Разве феминист Панфилов, когда он снимает «Прошу слова»? Нет, просто получилось так, что мужчины в большинстве своем, в силу самой своей природы, стали ломаться, спиваться либо примиряться и мельчать, а на первый план вышел тип Умной Женщины. Умняги... В семидесятых советскую жизнь определяли женщины с их органикой, терпением и выносливостью. Посмотрите на Киру Муратову с ее фанатизмом, железным знанием того, чего она хочет, с ее несгибаемым упрямством — при такой-то биографии."
В 2015 году, выступая на конференции INET, Кристина Лагард заявила, что в финансах было бы больше порядка, если бы в них заправляли не братья, а сестры Леман. Мне тогда это высказывание показалось настолько сексистским, что я бросил смотреть запись конференции, в результате чего пропустил замечательную речь сенатора Элизабет Уоррен. Я уже пытался объяснить, чем мне не нравится такой "феминизм" и показать его связь с советской идеологией. Цитата из интервью Рязанцевой стала доказательством моей гипотезы о советских корнях культивируемого нынче на Западе образа "сильной женщины".
Так почему в СССР "главной героиней семидесятых стала женщина"? Потому что "мужчины в большинстве своем, в силу самой своей природы, стали ломаться, спиваться либо примиряться и мельчать". Выходит, что женщины, в отличии от мужчин, не ломались, не примирялись и не мельчали. В качестве примера такой женщины Рязанцева приводит героиню Инны Чуриковой в фильме Глеба Панфилова "Прошу слова". Рецензент на Кинопоиске пишет: "Смотрела и удивлялась: на что можно пойти талантливому режиссеру ради обещанного разрешения на будущие съемки «Жанны Д* Арк», которых, между прочим, так и не случилось." Неужели автор сценария фильмов "Крылья" (режиссер Лариса Шепитько) и "Долгие проводы" (режиссер Кира Муратова) могла не знать истинных мотивов Глеба Панфилова? Тогда зачем в 2001 году она использует в качестве примера сильной женщины героиню этого фильма? В чем проявляется эта "сила"?
Фильм начинается с эпизода нелепой смерти сына главной героини. В детстве он произвел на меня такое сильное впечатление, что даже сейчас мне его трудно пересматривать. Первое появление героини Чуриковой происходит в день похорон сына. Она приходит в горисполком и продолжает выполнять свои должностные обязанности. Вот она, квинтэссенция образа сильной женщины. Все последующие события хронологически предшествуют этому эпизоду, но воспринимаются уже через призму трагедии, показанной в начале. Ловкий психологический прием, призванный вызвать сочувствие и эмпатию к героине еще до того, как мы что-либо о ней узнали. "Пожалейте бедную женщину - у нее же сын погиб." Странное сочетание попытки убедить зрителя в мужественности главной героини и одновременного стремления его разжалобить.
Затем следуют эпизоды из догорисполкомовской жизни, в которых легко заметить ее поразительное сходство с героиней фильма "Начало".
И вдруг, ни с того, ни с сего ее назначают председателем горисполкома. Чем она заслужила такое доверие, понять трудно, так как из биографии мы знаем только то, что она чемпионка страны по стрельбе.
Передача ей дел группенфюрером Мюллером выглядит вполне убедительно. Предшественника не расстреливают и не ссылают в лагеря, но приглашение нового мэра поделиться опытом старый воспринимает как лицемерие. Это еще не "Слуга" Абдрашитова, но уже не прежняя борьба лучшего с хорошим.
Эпизод с драматургом в исполнении Василия Шукшина раскрывает образ героини Чуриковой во всей его красе.
Становится понятно, что ничего нового в этом образе нет.
Такие же персонажи были отображены в фильмах "Строится мост" и "Тридцать три", снятых на десять лет раньше.
Новизна заключалась только в способе отображения. Если в фильмах 60-х образы "сильных женщин" однозначные, у Панфилова он уже противоречивый, а в фильме Меньшова 1979 года "Москва слезам не верит" "тип Умной Женщины" полностью отшлифован и залакирован.
Особого внимания заслуживает часть, посвященная трещине в только что построенном многоквартирном доме. Решение председателя горисполкома не переселять жильцов показано как смелый поступок "сильной женщины", готовой выступить против главного архитектора города. В "Коротких встречах" 1967 года героиня Киры Муратовой, заведующая городским водоснабжением, отказывается принимать дом с недоделками. Вот как герой Высоцкого описывает их взаимоотношения:
Мы с тобой из разных племен. Я из племени тумба-юмба, а ты из племени мики-наки. Нет, дорогая моя, мы не поймем друг друга. У вас едят людей жаренными, и у нас едят жаренными; но у нас едят с головы, а у вас с ног. В этом наше коренное разногласие. Но, правда, мы близки по духу, потому что остальные племена едят людей вареными. А есть такие дикари, которых не коснулась цивилизация, которые вообще едят людей сырыми. Но, правда, живыми уже не едят, потому что прогресс.
Как сказали бы сегодня, разговор оппозиционера с сислибом.
А теперь вспомним фильм Быкова "Дурак", весь сюжет которого построен на такой же трещине. Это сравнение окончательно раскрывает сущность "Умной Женщины" семидесятых.
Еще раз вернемся к определению Рязанцевой мужчин и женщин 70-х. Мужчины беззащитны, не желают и не умеют выживать, выстаивать, терпеть... "в силу самой своей природы стали ломаться, спиваться либо примиряться и мельчать". "В семидесятых советскую жизнь определяли женщины с их органикой, терпением и выносливостью." Что значит "не желают и не умеют выживать"? Выживать какой ценой? Терпеть что? Нынче одним из эпитетов, определяющим нашего современника, стало слово "терпила". Оно описывает человека, готового сносить любые унижения и притеснения. Не в 70-е ли годы прошлого века был воспитан этот хомо терпилус? И что это за женская "органика", оределявшая советскую жизнь семидесятых? Приоритет биологического над социальным? Выживание любой ценой? Спаривание с наиболее жизнестойкими самцами? Социальный дарвинизм?
В первой части были рассмотрены два инструмента советской пропаганды, использовавшиеся для ликвидации последствий "оттепели": первый - признание этики устаревшей, старомодной; второй - провозглашение новой человеческой "сложности", составной частью которой стало право на аморальное поведение. Культ "сильной женщины" является третьим инструментом советской пропаганды, использовавшемся для тех же целей.
Так, все же, зачем Рязанцева заговорила о "сильной женщине" 70-х в 2001 году? Ответ довольно прост - чтобы оправдать свое малодушие. Именно для таких случаев был придуман этот миф в свое время. В начале нулевых он снова был востребован, на этот раз для ликвидации последствий Перестройки. И, судя по реплике главы МВФ, ему нашли применение за пределами Российской Федерации.
Nav komentāru:
Ierakstīt komentāru