Первый - это Билл Браудер. Смерть Сергея Магнитского стала переломным моментом в его жизни. Точно так же убийство Олега Бебенина заставило меня открыто выступить против диктатуры Лукашенко.
Второй - это Наталья Коляда, один из руководителей Беларуского свободного театра, жена Николая Халезина, участник протестов в 2010 году. Именно тогда они получили статус политических беженцев в Лондоне. Я регулярно читал посты Николая Халезина в ЖЖ, а в 2012 году зарегистрировался на Фейсбуке после того, как он перебрался туда. В 2013 году нам даже удалось успешно посотрудничать в противостоянии европейским Лукашенко-ферштейерам.
А потом с Николаем вдруг что-то случилось. Тон его постов изменился. Он резко охладел к политике и стал писать в Фейсбуке настолько несуразные вещи, что я, в конце концов, исключил его из списка друзей. Уже тогда было понятно, что инициатором данных метаморфоз выступала его жена Наталья Коляда. Поэтому ее внезапное возвращение в передовые ряды борцов с режимом Лукашенко воспринималось как личное оскорбление. Я тут же поделился своим возмущением в комментарии под прямой трансляцией дискуссии. Судя по тому, что запись дискуссии исчезла со страницы The Henry Jackson Society, мой комментарий не остался незамеченным.
Сегодня нередко можно прочитать или услышать о необходимости объединения усилий всех, кто готов бороться с режимом Лукашенко. Мол, не время устраивать внутренние склоки, главное - свалить диктатуру. Так ли это?
В 1985 году я закончил школу и поступил на отделение политэкономии БГУ. После первого курса меня забрали в армию. Демобилизовавшись в 1988 году, я сразу оказался в эпицентре Перестройки. Кто возглавил происходившие в стране демократические перемены? Секретари райкомов и обкомов. Бывший диссидент Андрей Сахаров на заседаниях Верховного Совета по-прежнему выглядел маргиналом. На его выступления реагировали как на приступы умопомешательства. Новые демократические институты создавали те, кто еще недавно строил коммунизм в отдельно взятой стране. И это никого не смущало. По умолчанию считалось, что люди, верно служившие чекистской диктатуре, в состоянии построить демократическое государство западного образца.
Тогда я мало что знал и понимал. Например, только тогда я начал узнавать, чем на самом деле было государство, в котором мне довелось родиться и вырасти. Но открывшиеся ужасы по-прежнему оставались для меня призраками далекого прошлого. Люди, которых я видел на экране телевизора, никак с ними не ассоциировались. Спустя 30 лет я понимаю, что в этом была главная ошибка. Ибо конечный результат зависит не от возвышенности и благородства поставленной задачи, а от личных качеств тех, кто будет ее реализовывать. Поэтому, когда заходит речь об объединении усилий для свержения диктатуры Лукашенко, важно обратить внимание на тех, кто собрался осуществить этот план. В противном случае можно через какое-то время обнаружить себя все в той же самой Матрице, только с другим названием. То есть, менять надо не фамилии диктаторов, а отношение к личностным характеристикам тех, кого мы готовы признавать политическими лидерами.
Из вышеизложенного можно решить, что речь идет о необходимости люстрации. На самом деле корни проблемы уходят намного глубже. Обычно основным бенефициаром режима наподобие лукашенковского считается ближайшее окружение диктатора. Но это не так. Потому что при свержении режима именно эта группа отправится на скамью подсудимых. А любой экономист знает, что при оценке доходности бизнеса нужно учитывать риски. С учетом рисков основными бенефициарами режима являются те, кто сохранит нажитый капитал после его падения.
Они то и являются современным живым воплощением Розенкранца и Гильденстерна. Это в пьесе Шекспира они погибают вместе с Клавдием, Гамлетом и другими персонажами. Нынешние Розенкранцы и Гильденстерны научились оставаться "над схваткой", получая дивиденды от сотрудничества с режимом и не попадая в категорию его верных слуг. В качестве политтехнологов, консультантов и прочих разнообразных экспертов они придают современным людоедам флер европейской цивилизованности. Они хорошо зарабатывают, обслуживая легальную часть преступного бизнеса диктаторов, заявляя при этом, что они вне политики. А когда их хозяин начинает терять почву под ногами, они оказываются в первых рядах борцов с кровавым режимом. История повторяется (смотри абзац о Перестройке).
Nav komentāru:
Ierakstīt komentāru