Первая - европейская цивилизация оказалась в точке тектонического разлома истории, похожей на ту, в которой она находилась во времена Шекспира. Об этом я писал уже не раз, начиная с поста "Нормальный пацан Гамлет и принц латвийский Германис".
Вторая - одним из лондонских друзей Николая Халезина и Натальи Коляды является автор пьесы "Розенкранц и Гильдерстерн мертвы" Том Стоппард. Изучение этого постмодернистского произведения может объяснить трансформацию мировоззрения бывших беларуских оппозиционеров.
О чем эта пьеса? Да не о чем, как говорил персонаж пародии на "Кинопанораму" в передаче "Вокруг смеха". И в этой шутке будет только доля шутки, потому что "неочемность" является главной, стержневой темой этого произведения. Мы видим сюжет пьесы Шекспира глазами Розенкранца и Гилденстерна, которые напоминают две щепки во власти разразившейся бури. Они не в состоянии ни понять происходящие вокруг события, ни оценить. Их разговор постоянно увязает в грамматических и логических противоречиях, что никак не мешает одному из них проводить естественнонаучные эксперименты, хорошо знакомые нам из школьных учебников. Высокомерно-многозначительный тон повествования и ускользающий смысл происходящего усиливают почтение к данному произведению.
Много лет назад на фирму моего беларуского партнера пришла проверка из Госконтроля. Сотрудник КГК пытался доказать нарушение норм законодательства. Мы с юристом фирмы указали на то, что данные нормы слишком запутанные для однозначного понимания. "Значит, вы не способны их понять", - ответил сотрудник с высокомерной многозначительностью. Тогда я указал на то, что у меня красный диплом экономиста, а у моего коллеги красный диплом юриста. Если мы не в состоянии их понять, то для кого тогда написаны эти нормы? На этом наша дискуссия завершилась. Тот же самый вопрос у меня возник по поводу "Розенкранца и Гильденстерна": если я в состоянии понять Гуссерля и Хайдеггера, то почему не могу найти смысл в этой пьесе?
Потому что обесмысливание происходящего и является главной задачей этого произведения. Оказывается, все не так просто, как описано Шекспиром в "Гамлете". Все смешалось в Эльсиноре - уже нельзя понять, кто прав, кто виноват, кто в своем уме, а кто нет. Розенкранц и Гильденстерн уже не парочка проходимцев, прислуживающих убийце отца Гамлета, а два запутавшихся персонажа, влекомые неотвратимым роком. Даже в свой смертный час они не в состоянии понять, каким образом их угораздило оказаться на виселице. В результате от этического дискурса трагедии Шекспира не остается камня на камне, а сам Гамлет превращается в того, кем только пытался казаться - сумасшедшего принца.
Представьте, что на просьбу человека, никогда не видевшего смартфон, объяснить назначение и принцип его работы перед ним вываливают ворох деталей, из которых собирают смартфон. Как много он поймет, разглядывая эти детали и даже получая подробную информацию о принципе работы и назначении каждой из них? Можно ли считать, что тот, кто таким образом объясняет принцип работы смартфона, поступает правильно? На самом деле вопрос в этом случае должен быть другим: зачем он это делает? Почему ему так важно скрыть истинное назначение смартфона и способ его использования?
Зачем Том Стоппард завалил сюжет "Гамлета" кучей ненужного хлама, похоронив под ней смысл пьесы? Чтобы освободить современных Розенкранцев и Гильденстернов от этических вериг. Речь не о внутреннем категорическом императиве, а о моральном климате общества в целом. В смысловом тумане пьесы размываются границы между добром и злом. Для мерзавцев и подлецов открывается оперативный простор. Белый и черный цвета заменены пятьюдесятью оттенками серого.
А что должны нам сказать научные эксперименты, проводимые одним из двух героев пьесы Стоппарда? То, что эти самые мерзавцы и подлецы являются двигателями научно-технического прогресса. Пока Гамлеты страдают всякой ерундой, Розенкранцы и Гильденстерны делают научные и географические открытия, развивают торговлю и промышленность, строят дороги, больницы и школы. И вот уже перед нами не туман, а новая ясность с перевернутым вверх ногами смыслом. Моралист Гамлет - болтун и бездельник, боящийся замарать свои руки настоящим делом. Истинные творцы истории - Клавдий, Розенкранц и Гильденстерн.
Пьеса Тома Стоппарда, написанная в 60-е годы прошлого века, выполнила две исторически значимые функции. Первая - она нейтрализовала однозначность трактовки "Гамлета", столетиями определявшую моральный дискурс западной цивилизации. Вторая - она предоставила оправдание для поведения, считавшегося в контексте пьесы Шекспира аморальным. Заваренная в пьесе Стоппарда постмодернистская каша стала питательной средой для дальнейшего размножения Розенкранцев и Гилденстернов.
Я думаю, что по губительности эффекта, оказанного пьесой на западную цивилизацию, она не уступает "Концу истории" Фрэнсиса Фукуямы. И, тем не менее, оба автора выступают как защитники европейских ценностей. Так что должно быть для нас важнее - плоды их труда или их общественная деятельность? Судя по тому, что случилось с Колядой и Халезином, их общественная деятельность приносит те же самые плоды. Поэтому я считаю необходимым провести разделительную линию между мною, Гамлетом, Билли Браудером с одной стороны и Стоппардом, Розенкранцем, Гильденстерном, Колядой, Халезиным с другой. Пора разогнать полувековой постмодернистский смог и восстановить ясность и четкость этических оценок. Без них мы не сможем победить и будем обречены вечно блуждать по замкнутому кругу отчаяния.
Nav komentāru:
Ierakstīt komentāru