Артем Троицкий, наверное, единственный из вереницы московских гостей, для которого у меня созрела парочка вопросов. Первый - скорее не вопрос, а возражение. В 84-м или 85-м году в передаче "Varavīksne" он назвал клип Qween "I want to break free" эклектичным. В те времена он еще прилично заикался, но даже это на фоне безупречной артикуляции советских дикторов казалось признаком свободы, человечности. Что касается клипа, то тогдашнее чувство протеворечия сегодня оформилось в глубокое убеждение с крепкой метафизической основой. Я в "Эффекте Гринспена" уже приводил цитату из Хайдеггера. Ее можно использовать и в качестве ответа на его недавний видеокомментарий.
Второй вопрос возник, когда осенью 90-го я стоял на балконе на десятом этаже общежития Ленинградского авиационного института. Справа громоздилась грязно-ржавая ТЭЦ с огромными шлаковыми отвалами. Долго пытался описать чувство, которое она у меня вызывала и, наконец, попал в десятку - космический корабль никромонгеров.
Посередине был заросший бурьяном пустырь с тянущимися к горизонту трамвайными путями. На кромке горизонта виднелись остовы брошенных кораблей. Левая часть триптиха состояла из безликих новостроек-многоэтажек. Девушка, у которой я был в гостях, махнула рукой в их сторону: "Из окна вон того дома выбросился Башлачев". Эта фраза в сочетании с "Безобразной Эльзой" органично дополнили пейзаж. И тогда же возник вопрос - мучает ли Артема Троицкого совесть? Уж очень эти открытые таланты напоминают сорванные полевые цветы. Их приносят домой, ставят в вазу, а через неделю выбрасывают в мусоропровод. С этой точки зрения оранжерейные или "фабричные" здесь кажутся более уместны.
В 2002-м я случайно попал на ночной пляжный рок-концерт "Новой волны" в Юрмале. Из-за срочных дел пришлось отложить поездку в Минск, отчего настроение было паршивое. Какова же была моя радость, когда на сцене появилась "По глазам". Я не знаю, как ее зовут, она всегда была "По глазам" из Резервации. Мы не были знакомы, мы никогда не общались, но мы знали друг друга. В этом было что-то сродни "Интимаси", когда секс еще не повод для знакомства. Пустые, никому ненужные слова, из которых выбраться иногда тяжелее, чем сбежать из Алькатраза. Ее выступление навряд ли на кого-нибудь, кроме меня, произвело впечатление. Я был единственный, кто мог разглядеть в этом земфире в шоколаде с разухабисто-частушочными напевами девочку в растаманском берете с дредом, толкущуюся с подружкой-барабанщицей в очереди за пивом. Я забрался на мусорник, чтобы меня заметили. В ретроспективе это напоминает прыжки шрековского осла в толпе сказочных героев. И в тот раз, когда после выступления она показалась среди зрителей, я не изменил традиции, хотя причина была нетрадиционной. Невооруженным глазом было видно, что девушку "звездануло". Передо мной был памятник, человек и пароход в одном флаконе. Теперь, когда под назойливыми взглядами прохожих мое лицо начинает каменеть, походка деревенеет, а во рту появляется привкус бронзы, я до конца осознаю глубинный смысл фразы, произнесенной великой русской актрисой Фаиной Раневской: "Пионэры, идите в жопу". Это, конечно, не относится к радостным, дружеским улыбкам тех, кто "не творит себе кумира".
Короткие невстречи. Эпизод III
Nav komentāru:
Ierakstīt komentāru