"Оттепель", год выпуска: 1962

Поводом для создания этой статьи стал сериал Валерия Тодоровского. Даже больше чем поводом, причиной. Потому что в двух словах не объяснишь, почему так много людей "испытывают неприязнь" к, в принципе, обычному продукту современного телевидения, в том числе те, кто это телевидение никогда не смотрит. Ведь никому, например, не приходит в голову спорить до хрипоты по поводу сериала "Тайны института благородных девиц". Разве там все снято предельно достоверно, разве все соответствует эпохе, в которой разворачиваются события? Значит дело не в шкафах и тумбочках. И не в том, что люди еще помнят, как было на самом деле, потому что среди противников сериала много тех, чьи родители в то время в лучшем случае ходили под стол. Речь идет о духе времени, который подразумевается под словом "оттепель". Большую часть критики удалось бы избежать, назови Тодоровский-младший сериал по-другому. И наоборот, если бы Михаил Казаков так назвал "Покровские ворота", без скандала также не обошлось. Но, во-первых, современник и участник "оттепели" просто не посмел бы это сделать. Во-вторых, героям "Покровских ворот" на протяжении всего фильма не приходится сталкиваться с моральным выбором. Это фильм-настроение, фильм-песня, удачно поймавший ритм "Я шагаю по Москве". "Оттепель" в нем присутствует только в виде чувства свободы и оптимизма, излучаемого героями фильма. Герои настоящей "оттепели" в отличие от героев "Покровских ворот" почти всегда находятся в ситуации морального выбора. Поэтому моральный выбор можно считать фирменным знаком "оттепели" и всего, что с ней связано, в том числе фильмов, снятых в тот период. Именно несоответствие морального выбора героев сериала Валерия Тодоровского признанным стандартам и эталонам "оттепели" вызывает такую резкую реакцию отторжения. Чтобы почувствовать разницу, оглянемся назад и приглядимся к той реальности, которую в своих фильмах создавали режиссеры-шестидесятники.

Рассмотрим их в хронологическом порядке. Начнем с "Девять дней одного года" Михаила Ромма (1962). Замысел и стержневая идея фильма по-прежнему несет признаки советской агитки. Фильм можно было бы назвать "Как закалялась ионизованная плазма". Гусев - Павел Корчагин ядерной физики, не кланяющийся нейтронам. Это механическое копирование старых эстетических штампов на новую реальность привело к самым тяжелым последствиям в истории кино - трагедии в Чернобыле.

- А что стряслось с реактором?
- Уух! Новый строят!
- Да скажи же, наконец, что там было?!
- Ну было, было, было! Победителей не судят!

"Сталкер" стал новой ступенью осознания масштаба ядерных технологий. Куском арматуры в Писателя: "Я же говорил - здесь не место для прогулок!".

Здесь по-прежнему положительный герой - рабоче-крестьянского происхождения Гусев, с пренебрежением относящийся к своей и чужой жизни, готовый при необходимости смухлевать, с абсурдным упорством ездящий на работу на "Волге", несмотря на то, что до института пару минут ходьбы. А рядом Илья, облако в штанах, постоянно философствующий и сомневающийся, которого пробрасывают то официанты в ресторане, то героиня фильма. Этот интеллигентик уж точно никогда не стал бы загонять реактор за красную черту. В контексте фильма - потому что трусоват, в современном контексте - потому что единственный, кто на самом деле понимал, что происходит. "Откроем новую частицу в текущем квартале".

То, что можно назвать моральным выбором, для самого героя Баталова выбором не является.

- Мне нужно закончить то, что начато.
- Что такое "нужно"?
- Не понимаю.
- Ну кому это твое "нужно"?
- Человечеству. Тебя устраивает?
- А зачем это нужно твоему человечеству? У человечества всего хватает... Я боюсь, что человечество не успеет воспользоваться твоим благодеянием.
- Чепуха.
- Ты что ж, рассчитываешь на разум?
- Вот именно.
- Митька, неужели ты действительно думаешь, что человек стал умнее за последние тридцать тысяч лет?

В этом диалоге Гусев выступает защитником веры в способность человека стать лучше, умнее. В следующем философском диалоге он меняется с Ильей ролями.

- А коммунизм, между прочим, должны строить добрые люди.
- Деловые.
- Добрые и терпимые.
- У добрых все растаскают из под рук.

- Все ясно, ты воспитан на положительных образах современной литературы.
- Интересно, а сам ты какой, положительный или отрицательный?
- Я положительный.
- Вот в этом твое глубочайшее заблуждение. Прежде всего ты идейно неустойчив. В былые времена любого твоего высказывания...
- Так в былые времена я помалкивал.