Попробуйте угадать автора приведенных ниже цитат.
«Но и нравственные мотивы также входят в состав тех сил, какие экономист должен учитывать. Предпринимались, правда, попытки сконструировать некую абстрактную науку о действиях "экономического человека", свободного от всяких нравственных принципов, расчетливо и энергично, но вместе с тем методически и эгоистично наживающего деньги. Однако эти попытки успеха не имели, да и осуществлялись они весьма несовершенно.
Ради упрощения аргументации Рикардо и его последователи часто рассматривали человека в качестве постоянной величины и никогда не давали себе труда изучить возможные вариации. Люди, которых они знали самым тесным образом, были жителями больших городов, и они иногда настолько небрежно излагали свои мысли, как если бы подразумевали, что другие англичане были в очень большой степени подобны тем, которых они знали в больших городах.
Если мы бросим взгляд на историю чисто экономических отношений..., мы увидим, что те методы работы, которые были повсеместно успешными в одно время и в каком-либо месте, оказались полностью непригодными в другие времена и в другом месте... В одно время или в одном месте люди могут зайти далеко в оказании доверия друг другу и в самопожертвовании ради общего благосостояния, но только в определенных направлениях; в другое же время и в другом месте будет существовать подобное ограничение, но направления будут иными, и любое изменение этого рода ограничивает сферу применения дедукции в экономической науке.
К тому же функция анализа и дедукции в экономической науке состоит не в создании нескольких длинных цепей логических рассуждений, а в правильном создании многих коротких цепочек и отдельных соединительных звеньев. Однако это совсем не простая задача. Если экономист быстро и не задумываясь делает выводы, он будет неправильно выявлять взаимосвязи на каждом этапе своей работы.
Погоня за абстракциями — хорошее дело, когда она осуществляется в надлежащем месте. Но широта тех проявлений человеческого характера, с которыми имеет дело экономическая наука, была занижена некоторыми авторами работ по экономической теории в Англии и других странах, и немецкие экономисты оказали большую услугу, подчеркнув это.»
Нет, это не один из представителей нового направления в современной экономической науке, пытающийся переосмыслить ее основы. Это не отрывки доклада на ежегодной конференции INET (института нового экономического мышления). И это не цитаты одного из представителей Фрайбургской экономической школы. Но прежде, чем назвать его имя, я приведу отрывок моей статьи семилетней давности "Эффект Гринспена":
"После университета меня тоже поразило несоответствие теории практике. Сегодня это несоответствие я объясняю тем, что психологические выводы, которые А.Маршалл использовал за основу своей теории, были только узким описанием особенностей капиталистического общества. Классическая теория построена на основе этого homo economicus. Попытка в 90-е годы чисто механически применить эту теорию в бывших республиках Советского Союза наткнулась на менталитет, которому этот образ действий был абсолютно чужд."
Всю аргументацию, использованную мною для критики Экономикс, я нашел в главном труде ее основателя, Альфреда Маршала - "Принципах экономической науки" (Principles of Economics). Мне бы расстроиться по поводу того, каким идиотом я себя выставил. Но вместо этого возникло чувство заинтригованности. Как получился такой абсурд?
- Итоги. Итоги!
- Итоги? За три месяца нам удалось установить, что для переноса одного иона нужен Ту104.
- Дальше.
- А электрон занимает объем Елисеевского магазина.
- Дальше.
- И вообще у Земли нет магнитного поля.
- И самой Земли нет, и Луны. Курочка бычка принесла. Мы добились абсурда. Это великолепно. Полный абсурд. Значит тут что-то есть.
Что же можно вывести из обнаруженного мною абсурда?
Я, как и все остальные профессиональные экономисты, стал жертвой современной трактовки Экономикс. В университете мы прослушали курс Экономикс и лекции по истории экономических учений, где Альфреда Маршалла называли основателем Экономикс. Вам показывают дизель и говорят, что его изобрел Дизель. Какие могут быть вопросы? На сомнения нет времени и сил. Преподаватели, задавая список литературы на дом, никогда не считались ни с реальной продолжительностью суток, ни с тем, что у нас было еще несколько курсов, на которых давали такие же длинные списки. Поэтому любой студент изучает не работы А.Маршалла, а трактовку его работ, изложенную в учебном курсе. В моем случае ситуация усугублялась тем, что университет я закончил в 1992-м году, а "Принципы" были изданы на русском в 93-м. Кейнса, например, мы читали по очереди в Ленинской библиотеке.
Когда я решил самостоятельно изучать философию, то первым делом отказался от чтение вводных статей, чтобы избежать той самой зашоренности, которая сыграла со мной злую шутку в случае с А.Маршаллом. Именно этот отказ позволил мне самостоятельно добраться до работ Гуссерля, которые открыли мне новую перспективу на проблемы экономической теории. И за чтение "Принципов" я взялся для того, чтобы детально разобрать методологические недостатки экономической теории А.Маршалла, использовавшего для ее обоснования "психологистические толкования логических принципов" Милля и Спенсера. Ведь идеи тех же мыслителей стали предметом критики в "Логических исследованиях" Э.Гуссерля, изданных через 11 лет после "Принципов" Маршалла. В "Принципах" я уже нашел достаточно материала для демонстрации ошибочности методологии, положенной в основу Экономикс. Но настоящим открытием стало осознание того, что Маршалл был далек от догматичной категоричности современной трактовки его теории. Мало того, мы видим, что он сам критиковал многое из того, что сегодня считается непререкаемым. "... не вникнув в суть дела, возложили на великих экономистов ответственность за высказывания и деяния, против которых они фактически выступали, а в результате широко распространилось неправильное представление об их взглядах и их личных качествах." ("Принципы экономической науки")
Что же случилось с Экономикс за последние 100 лет? Куда пропало одно из измерений, в котором мыслил английский экономист? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратить внимание на большое количество ссылок в его книге на работы немецких экономистов. Они выступали тем противовесом, удерживавшим английских экономистов от попыток уйти в абстрактный отрыв. Как раз об этом пишет Маршалл в последней приведенной выше цитате. А теперь надо вспомнить о двух мировых войнах, одним из последствий которых стала полная дискредитация немецкой социальной мысли. Успехи послевоенной Германии доказывают, что сами социальные дисциплины в Германии развивались, но они перестали оказывать хоть какое-то влияние на окружающий мир. К немецким ученым перестали прислушиваться. В результате экономическая наука, сбросив балласт скептицизма немецких экономистов, рванула в заоблачные высоты чистого теоретизирования и математического моделирования. Наука пошла по тому пути, об опасностях которого предупреждал Маршалл в критике метода Рикардо.
Сегодня медленно, но уверенно возвращается интерес к немецкой экономической мысли. В недавней колонке "Нью-Йорк Таймс" Роберт Райх прямо заявляет, что не может быть рынка без правительства, а это ключевая идея Фрайбургской школы. Правда одновременно некоторые события вызывают подозрения в попытке защитить сегодняшний порядок вещей, подогревая неприязнь к "европейцам". Много людей получало реальную выгоду от витания экономической науки в облаках. Ее "заземление" может обойтись им слишком дорого. Сегодня поступила информация, что ценник уже поднялся до тюремного срока.
«Но и нравственные мотивы также входят в состав тех сил, какие экономист должен учитывать. Предпринимались, правда, попытки сконструировать некую абстрактную науку о действиях "экономического человека", свободного от всяких нравственных принципов, расчетливо и энергично, но вместе с тем методически и эгоистично наживающего деньги. Однако эти попытки успеха не имели, да и осуществлялись они весьма несовершенно.
Ради упрощения аргументации Рикардо и его последователи часто рассматривали человека в качестве постоянной величины и никогда не давали себе труда изучить возможные вариации. Люди, которых они знали самым тесным образом, были жителями больших городов, и они иногда настолько небрежно излагали свои мысли, как если бы подразумевали, что другие англичане были в очень большой степени подобны тем, которых они знали в больших городах.
Если мы бросим взгляд на историю чисто экономических отношений..., мы увидим, что те методы работы, которые были повсеместно успешными в одно время и в каком-либо месте, оказались полностью непригодными в другие времена и в другом месте... В одно время или в одном месте люди могут зайти далеко в оказании доверия друг другу и в самопожертвовании ради общего благосостояния, но только в определенных направлениях; в другое же время и в другом месте будет существовать подобное ограничение, но направления будут иными, и любое изменение этого рода ограничивает сферу применения дедукции в экономической науке.
К тому же функция анализа и дедукции в экономической науке состоит не в создании нескольких длинных цепей логических рассуждений, а в правильном создании многих коротких цепочек и отдельных соединительных звеньев. Однако это совсем не простая задача. Если экономист быстро и не задумываясь делает выводы, он будет неправильно выявлять взаимосвязи на каждом этапе своей работы.
Погоня за абстракциями — хорошее дело, когда она осуществляется в надлежащем месте. Но широта тех проявлений человеческого характера, с которыми имеет дело экономическая наука, была занижена некоторыми авторами работ по экономической теории в Англии и других странах, и немецкие экономисты оказали большую услугу, подчеркнув это.»
Нет, это не один из представителей нового направления в современной экономической науке, пытающийся переосмыслить ее основы. Это не отрывки доклада на ежегодной конференции INET (института нового экономического мышления). И это не цитаты одного из представителей Фрайбургской экономической школы. Но прежде, чем назвать его имя, я приведу отрывок моей статьи семилетней давности "Эффект Гринспена":
"После университета меня тоже поразило несоответствие теории практике. Сегодня это несоответствие я объясняю тем, что психологические выводы, которые А.Маршалл использовал за основу своей теории, были только узким описанием особенностей капиталистического общества. Классическая теория построена на основе этого homo economicus. Попытка в 90-е годы чисто механически применить эту теорию в бывших республиках Советского Союза наткнулась на менталитет, которому этот образ действий был абсолютно чужд."
Всю аргументацию, использованную мною для критики Экономикс, я нашел в главном труде ее основателя, Альфреда Маршала - "Принципах экономической науки" (Principles of Economics). Мне бы расстроиться по поводу того, каким идиотом я себя выставил. Но вместо этого возникло чувство заинтригованности. Как получился такой абсурд?
- Итоги? За три месяца нам удалось установить, что для переноса одного иона нужен Ту104.
- Дальше.
- А электрон занимает объем Елисеевского магазина.
- Дальше.
- И вообще у Земли нет магнитного поля.
- И самой Земли нет, и Луны. Курочка бычка принесла. Мы добились абсурда. Это великолепно. Полный абсурд. Значит тут что-то есть.
"Иду на грозу"
Что же можно вывести из обнаруженного мною абсурда?
Я, как и все остальные профессиональные экономисты, стал жертвой современной трактовки Экономикс. В университете мы прослушали курс Экономикс и лекции по истории экономических учений, где Альфреда Маршалла называли основателем Экономикс. Вам показывают дизель и говорят, что его изобрел Дизель. Какие могут быть вопросы? На сомнения нет времени и сил. Преподаватели, задавая список литературы на дом, никогда не считались ни с реальной продолжительностью суток, ни с тем, что у нас было еще несколько курсов, на которых давали такие же длинные списки. Поэтому любой студент изучает не работы А.Маршалла, а трактовку его работ, изложенную в учебном курсе. В моем случае ситуация усугублялась тем, что университет я закончил в 1992-м году, а "Принципы" были изданы на русском в 93-м. Кейнса, например, мы читали по очереди в Ленинской библиотеке.
Когда я решил самостоятельно изучать философию, то первым делом отказался от чтение вводных статей, чтобы избежать той самой зашоренности, которая сыграла со мной злую шутку в случае с А.Маршаллом. Именно этот отказ позволил мне самостоятельно добраться до работ Гуссерля, которые открыли мне новую перспективу на проблемы экономической теории. И за чтение "Принципов" я взялся для того, чтобы детально разобрать методологические недостатки экономической теории А.Маршалла, использовавшего для ее обоснования "психологистические толкования логических принципов" Милля и Спенсера. Ведь идеи тех же мыслителей стали предметом критики в "Логических исследованиях" Э.Гуссерля, изданных через 11 лет после "Принципов" Маршалла. В "Принципах" я уже нашел достаточно материала для демонстрации ошибочности методологии, положенной в основу Экономикс. Но настоящим открытием стало осознание того, что Маршалл был далек от догматичной категоричности современной трактовки его теории. Мало того, мы видим, что он сам критиковал многое из того, что сегодня считается непререкаемым. "... не вникнув в суть дела, возложили на великих экономистов ответственность за высказывания и деяния, против которых они фактически выступали, а в результате широко распространилось неправильное представление об их взглядах и их личных качествах." ("Принципы экономической науки")
Что же случилось с Экономикс за последние 100 лет? Куда пропало одно из измерений, в котором мыслил английский экономист? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратить внимание на большое количество ссылок в его книге на работы немецких экономистов. Они выступали тем противовесом, удерживавшим английских экономистов от попыток уйти в абстрактный отрыв. Как раз об этом пишет Маршалл в последней приведенной выше цитате. А теперь надо вспомнить о двух мировых войнах, одним из последствий которых стала полная дискредитация немецкой социальной мысли. Успехи послевоенной Германии доказывают, что сами социальные дисциплины в Германии развивались, но они перестали оказывать хоть какое-то влияние на окружающий мир. К немецким ученым перестали прислушиваться. В результате экономическая наука, сбросив балласт скептицизма немецких экономистов, рванула в заоблачные высоты чистого теоретизирования и математического моделирования. Наука пошла по тому пути, об опасностях которого предупреждал Маршалл в критике метода Рикардо.
Сегодня медленно, но уверенно возвращается интерес к немецкой экономической мысли. В недавней колонке "Нью-Йорк Таймс" Роберт Райх прямо заявляет, что не может быть рынка без правительства, а это ключевая идея Фрайбургской школы. Правда одновременно некоторые события вызывают подозрения в попытке защитить сегодняшний порядок вещей, подогревая неприязнь к "европейцам". Много людей получало реальную выгоду от витания экономической науки в облаках. Ее "заземление" может обойтись им слишком дорого. Сегодня поступила информация, что ценник уже поднялся до тюремного срока.
Nav komentāru:
Ierakstīt komentāru