После "Принципов экономической науки" А.Маршалла и "Экономикс" Макконелла и Брю я решил заглянуть в учебник для неэкономистов Пола Хейне, изданный на русском языке в 1991 году, - "Экономический образ мышления". Несмотря на то, что книга рассчитана на тех, кто изучает основы Экономикс для общего развития, написана она интересно и убедительно. И в этом кроется ее огромное значение для понимания сегодняшней социально-экономической действительности, которая сформировалась под воздействием изложенных в ней идей.
"Мнение людей, их духовная позиция являются для ориентации экономической политики намного важнее, чем сами экономические факты."
Вальтер Ойкен, "Основные принципы экономической политики"
В этот раз меня заинтересовали главы, посвященные роли государства в экономике. В начале 90-х я не обратил на них внимания. Сейчас при чтении этих глав я обнаружил причины моего тогдашнего равнодушия. Мы были первым выпуском политэкономов, с большевистским фанатизмом уверовавших вместе с Гайдаром в волшебную силу невидимой руки Адама Смита, способной самостоятельно исцелять любые недуги общества без вмешательства государства. Но полной неожиданностью для меня стало осознание того, что Пол Хейне не был просто одним из проповедников рыночного евангелизма. Если в приведенной в первой части цитате Вальтера Ойкена речь идет о добросовестном заблуждении сторонников экономического либерализма в конце XIX - начале ХХ веков, то здесь мы имеем дело с уже вполне сознательным запудриванием мозгов при ясном понимании конечных результатов своих поступков.
Глава 8. Установление цен и проблема монополии
"Когда я использую слово, - довольно насмешливо заявлял Шалтай-Болтай, - оно означает только то, что мне хочется: не больше, не меньше." "Монополия" - любимое слово современных шалтай-болтаев. И поэтому мы не собираемся его использовать.
Вместо "монополии" я могу предложить термин Рюстова "неофеодализм":
«Тенденция превзойти экономический оптимум концентрации, очевидно, не может быть тенденцией экономического порядка в смысле конкурентной системы. Скорее, это тенденция монополизирующая, неофеодальная, хищническая, тенденция, которая не может преуспеть без поддержки государства, законов, судов, чиновников, общественного мнения.»
Функция Хейне в этой неофеодальной системе состоит в организации поддержки общественного мнения. Об этом также шла речь в уже упомянутом документальном фильме "Inside job".
Глава 10. Конкуренция и государственная политика
Исчезнет ли экономическая конкуренция, если государство не будет предпринимать активных действий по ее сохранению? Или она сохраняется сама, подчас вопреки настойчивым усилиям госудраства, направленным на ее ограничение?
Поддерживает ли государство конкуренцию, когда оно препятствует вытеснению из отраслей одних фирм другими, более крупными, более эффективными и, возможно, не столь разборчивыми в средствах? Или защита конкуренции приводит к подавлению конкуренции?
Когда государство запрещает слияния, препятствует ли оно устранению соперников конкурентами? Или оно сдерживает развитие более конкурентных и более эффективных организационных форм?...
В настоящей главе не будет дан окончательный ответ на эти вопросы.
Закон Шермана, который часто называют Шермановским антитрестовским актом, был принят Конгрессом почти без обсуждения или возражений в 1890 г. Из-за всеобъемлющего характера его стали называть конституцией конкурентной системы.
Экономист Джордж Стиглер однажды сказал, что "призрак сенатора Шермана является неофициальным членом совета директоров каждой крупной компании". Это утверждение никогда не сможет выдержать проверки на научную достоверность, но ведь хорошая история и чистая наука - это далеко не одно и то же.
Представлять Государство Защитником конкуренции от Хищных монополий - означает, вероятно, выдавать желаемое за действительное. Федеральные, местные власти и власти штатов создали и сохраняют для многих фирм специальное привилигированное положение, в результате чего ограничивается конкуренция и сокращаются возможности потребителей.
По-настоящему шокируют манипуляционные приемы, использованные автором учебника. Он пишет, что окончательные ответы не будут даны. А разве утверждения с вопросительными знаками в конце можно назвать вопросами? За кого он держит читателей?
По поводу самосохраняющейся конкуренции:
"В чем состояла экономическая политика laissez-faire? В большинстве случаев ответ гласит: это был период "независимой от государства экономики". Беглое ознакомление с исторической действительностью могло бы показать, что ответ неверен. Именно в это время государство создало отличающиеся строгостью право собственности, договорное право, совокупность правовых норм, касающихся товариществ, компаний и объединений, патентное право и т.д. Каждое предприятие и домашнее хозяйство каждый день функционировало в рамках подобных установленных государством правовых норм независимо от того, продавали они или покупали, брали кредит или совершали иные экономические действия. Как же можно в этом случае говорить о "независимой от государства экономике"?"
Вальтер Ойкен, "Основные принципы экономической политики"
По поводу хорошей истории и чистой науки: история с Шалтай-Болтаем в восьмой главе хорошая история или уже чистая наука? Риторическо-демагогические вопросы с пропагандистским уклоном - уже чистая наука или все еще хорошая история?
По поводу закона Шермана: я считаю, что именно он спас Америку от скатывания к тоталитаризму, хотя Ойкен считал его малоэффективным:
"Американское антитрестовское законодательство также потерпело неудачу не из-за порочности законодательства как такового, а по той причине, что полностью отсутствовала дополняющая экономическая политика, а торговая и патентная политика, совокупность правовых норм, касающихся товариществ, компаний и объединений и т.д., создали условия, в которых монополии буйно разрастались."
Глава 14. Государство и рынки
Частный или общественный?
Сенатор, который заявляет, что "общественные интересы" управляют всеми его решениями. в действительности руководствуется своими личными представлениями об общественном благе, тесно переплетенным с самыми различными его частными интересами: перевыборами, взаимоотношениями с коллегами, с прессой, заботой о своем общественном имидже, местом, которое будет ему отведено в исторических исследованиях. Сенаторы могут быть меньше, чем руководители деловых фирм, заинтересованы в максимизации своих частных денежных доходов, но, вероятно, они в среднем более заинтересованы в приобретении престижа и власти... Не следует поэтому доверять всем риторическим заявлениям о противоположности частных и общественных интересов.
Экономическая теория и действия государства
Экономическая теория пытается объяснить функционирование общества, исходя из предпосылки, что все участники преследуют свои собственные интересы и стараются при этом действовать рационально...
Принципы взаимодействия в обществе, которые управляют производством "Таймс" или "Ньюсуик", и те, которые управляют производством Бюллетеня Федеральной резервной системы, не так сильно отличаются друг от друга, как обычно предполагают. Государство, как и частные фирмы, производит товары и услуги... государство не есть некая абстрактная целостность; государство - это множество отдельных людей, взаимодействующих друг с другом в соответствии с существующими правами собственности... экономисты используют понятие права собственности для описания правил игры... Может быть, лучше заменить права собственности на представления людей о том, что им "сойдет с рук" в каждой ситуации.
Проблема безбилетника
... экономисты сталкиваются с сильным сопротивлением, когда они пытаются убедить людей, что каждый ничего не будет делать во имя общих интересов, если это не совпадает с его собственным интересом.
Государство и общественные интересы
На удивление много людей, не задумываясь, предполагают, что "государство действует в интересах общества". Но так ли это? Всегда ли оно так действует? Почему мы так считаем? Становятся ли люди более добродетельными, если они стоят в очереди не в магазине, а на избирательном участке?...
Те люди, от чьих решений зависят все действия государства, будут учитывать информацию, которая им действительно доступна, и стимулы, которые для них действительно существенны. Экономическая теория предсказывает, что эта информация и эти стимулы скорее всего окажутся и ограниченными, и субъективными.
Информация и демократические государства
Тем, кто предан демократии, лучше было бы позаботиться о том, каким образом можно обеспечить ее функционирование, когда избиратели обладают неполной и неверной информацией, а не представлять дело таким образом, как будто у избирателей есть информация, которой у них нет.
Интересы выборных должностных лиц
Выборные должностные лица не могут позволить себе заглядывать слишком далеко вперед.
... бывший законодатель с непорочными принципами не всегда более эффективно служит общественным интересам, чем законодатель, который поступился некоторыми принципами, чтобы выжить и продолжить борьбу на следующий день.
Как люди опознают общественные интересы?
Алексис де Токвиль предложил в книге "Демократия в Америке" более реалистическую точку зрения: "Нет такой страны, где все может быть достигнуто с помощью законов или где политические институты могут заменить собой здравый смысл и общественную мораль".
В этой главе демагогическая риторика автора достигает своего апогея. Ему не хватило самой малости, чтобы открыть нам тайну личной выгоды в поступках Иисуса Христа. Хотя, почему не хватило, а "забота о своем общественном имидже; месте, которое будет ему отведено в исторических исследованиях"? Ясно же как божий день, что чувак хотел войти в историю с имиджем этакого добрячка. И сразу становится понятно, что общественные интересы - всего лишь миф, как и любовь, которую придумали, чтобы не платить за секс. Нет никаких общественных интересов, есть только личные интересы, замаскированные под общественные.
"Государство, как и частные фирмы, производит товары и услуги"
Кем был король по отношению к остальным феодалам во времена средневековья? Первым среди равных. И часто равные оспаривали его право считаться первым.
"государство не есть некая абстрактная целостность"
Второй пункт вообще не поддается критике, так как сам является неопровержимым доказательством, мягко говоря, наивности автора.
"В XVII и XVIII вв. в противовес непрекращавшимся актам произвола князей, сословий и их органов мыслители-правоведы, начиная с профессоров-схоластов естественного права и кончая Кантом, требовали реализации права через установление достаточного правового порядка. Они разработали правовые принципы. Но кто должен был их реализовывать? Каких-либо соответствующих общественных и политических институтов вначале не существовало. Однако с течением времени влияние мышления категориями правового государства стало настолько сильным, что оно начало формировать государственную и позитивно-правовую реальность. Фактически это влияние превратилось в силу, устанавливающую порядок. Оказалось, что эти мыслители-правоведы были людьми, проложившими путь в будущее."
Вальтер Ойкен, "Основные принципы эконмической политики"
Пару лет назад я уже писал об "эффекте МВА", разрушающем "государственную и позитивно-правовую реальность". Оказалось, что модель поведения обладателей степени МВА была идеологически подкреплена вот такими теориями.
"государство - это множество отдельных людей, взаимодействующих друг с другом в соответствии с существующими правами собственности"
Читая третий пункт, кажется, что автор, наконец, попался на явном противоречии, ибо обеспечение прав собственности является исключительной функцией государства. Но, увы, он тут же меняет право собственности на "представление людей о том, что им «сойдет с рук»": "... каждый ничего не будет делать во имя общих интересов, если это не совпадает с его собственным интересом."
За так никто ничего хорошего делать не будет...Человеком правят три вещи - любовь, голод и страх смерти. То есть что? Эгоизм.
Здесь будет уместно вспомнить цитату из "Принципов экономической науки" А.Маршалла в "Занимательной истории экономических учений":
"Предпринимались, правда, попытки сконструировать некую абстрактную науку о действиях "экономического человека", свободного от всяких нравственных принципов, расчетливо и энергично, но вместе с тем методически и эгоистично наживающего деньги. Однако эти попытки успеха не имели, да и осуществлялись они весьма несовершенно."
"Принципы" были опубликованы в 1890 году, а "Экономический образ мышления" на русском языке в 1991 году.
Рассуждая о государстве как представителе общественных интересов автор задает сразу два вопроса: "Но так ли это? Всегда ли оно так действует?" И снова мы сталкиваемся с подменой понятий. Можно ли кого-либо переубедить в том, что люди переходят улицу на зеленый свет светофора, спросив "Разве они всегда так поступают?" И что это за общество, где его члены не различают очередь в магазине от очереди на избирательном участке? Зато с экономической теорией, когда речь заходит о государстве, происходят удивительные метаморфозы. Если до этого она исходила из того, что "все стараются действовать рационально", то при описании действий государства вдруг выясняется, что "информация и стимулы скорее всего окажутся ограниченными и субъективными". Затем Пол Хейне дает совет тем, "кто предан демократии". То есть, получается, что сам автор не большой фанат демократии. По поводу того, на что должны ориентироваться избиратели я недавно высказался в статье "Истина и реальность в информационной войне": "Единственный критерий, доступный для оценки любому рядовому гражданину - моральные принципы претендента. Ни уровень интеллекта, ни научные степени, ни прежние заслуги сами по себе без твердой этической позиции не имеют значения." Что касается невозможности выборных должностных лиц заглядывать далеко вперед, то это тоже всего лишь миф, как и рассказ о поступившемся принципами законодателе, продолжившем борьбу на следующий день. Если он поступился принципами, то его борьба за общественные интересы закончена. Он может продолжать развивать бурную деятельность и рассказывать о своем служении на благо общества, но это уже не имеет значения. И совсем абсурдно выглядит цитата Алексиса де Токвиля, использованная автором в заключении главы. Да, законы и политические институты не могут заменить общественную мораль, но, ведь, именно от нее Пол Хейне пытался нас "абстрагировать" на протяжении всей главы.
Так каким образом учебник Пола Хейне связан с сегодняшней действительностью? Уже считается общим местом утверждение о том, что многие бывшие советские республики возвращаются к тому образу жизни, от которого они начали уходить в конце 80-х годов прошлого века. Но приведенные выше цитаты из учебника Хейне показывают, что на самом деле события развивались строго в соответствии с изложенной в нем парадигмой. Я уже писал о грубой ошибке местных либералов, пытающихся примитивно противопоставлять демократический Запад авторитарному Востоку. Правда, далеко не все из них ошибаются, некоторые вполне успешно совмещают приверженность либертарианству с теплыми чувствами к местным спецслужбам. Поэтому, чтобы противостоять сложившемуся порядку, необходимо осознать истинные причины, его породившие.
"... созданные в соответствии с конституцией властные структуры, например парламент, низлагаются в пользу властных сил, которые стоят вне конституции и преследуют свой индивидуальный интерес. Начинает создаваться неофеодальная ситуация. На государственном уровне также возникают групповая анархия и плюрализм.
... нынешняя феодальная система в деталях резко отличается от тогдашней. Прежде нередко весьма действенными были моральные обязательства преданности между королем и феодалами, хотя часто также пренебрегали ими. Сегодня отношение властных группировок к государству представляет собой в большинстве случаев самые настоящие игры во власть. Но при всех различиях ситуации тогда и сегодня, при всех различиях современной феодальной системы в Америке, Англии, Франции, Германии и в других странах явным остается одно: повсюду речь идет о подрыве авторитета государства частными силами, представляющими частные интересы."
Вальтер Ойкен, "Основные принципы экономической политики"
"Мнение людей, их духовная позиция являются для ориентации экономической политики намного важнее, чем сами экономические факты."
Вальтер Ойкен, "Основные принципы экономической политики"
В этот раз меня заинтересовали главы, посвященные роли государства в экономике. В начале 90-х я не обратил на них внимания. Сейчас при чтении этих глав я обнаружил причины моего тогдашнего равнодушия. Мы были первым выпуском политэкономов, с большевистским фанатизмом уверовавших вместе с Гайдаром в волшебную силу невидимой руки Адама Смита, способной самостоятельно исцелять любые недуги общества без вмешательства государства. Но полной неожиданностью для меня стало осознание того, что Пол Хейне не был просто одним из проповедников рыночного евангелизма. Если в приведенной в первой части цитате Вальтера Ойкена речь идет о добросовестном заблуждении сторонников экономического либерализма в конце XIX - начале ХХ веков, то здесь мы имеем дело с уже вполне сознательным запудриванием мозгов при ясном понимании конечных результатов своих поступков.
Глава 8. Установление цен и проблема монополии
"Когда я использую слово, - довольно насмешливо заявлял Шалтай-Болтай, - оно означает только то, что мне хочется: не больше, не меньше." "Монополия" - любимое слово современных шалтай-болтаев. И поэтому мы не собираемся его использовать.
Вместо "монополии" я могу предложить термин Рюстова "неофеодализм":
«Тенденция превзойти экономический оптимум концентрации, очевидно, не может быть тенденцией экономического порядка в смысле конкурентной системы. Скорее, это тенденция монополизирующая, неофеодальная, хищническая, тенденция, которая не может преуспеть без поддержки государства, законов, судов, чиновников, общественного мнения.»
Функция Хейне в этой неофеодальной системе состоит в организации поддержки общественного мнения. Об этом также шла речь в уже упомянутом документальном фильме "Inside job".
Глава 10. Конкуренция и государственная политика
Исчезнет ли экономическая конкуренция, если государство не будет предпринимать активных действий по ее сохранению? Или она сохраняется сама, подчас вопреки настойчивым усилиям госудраства, направленным на ее ограничение?
Поддерживает ли государство конкуренцию, когда оно препятствует вытеснению из отраслей одних фирм другими, более крупными, более эффективными и, возможно, не столь разборчивыми в средствах? Или защита конкуренции приводит к подавлению конкуренции?
Когда государство запрещает слияния, препятствует ли оно устранению соперников конкурентами? Или оно сдерживает развитие более конкурентных и более эффективных организационных форм?...
В настоящей главе не будет дан окончательный ответ на эти вопросы.
Закон Шермана, который часто называют Шермановским антитрестовским актом, был принят Конгрессом почти без обсуждения или возражений в 1890 г. Из-за всеобъемлющего характера его стали называть конституцией конкурентной системы.
Экономист Джордж Стиглер однажды сказал, что "призрак сенатора Шермана является неофициальным членом совета директоров каждой крупной компании". Это утверждение никогда не сможет выдержать проверки на научную достоверность, но ведь хорошая история и чистая наука - это далеко не одно и то же.
Представлять Государство Защитником конкуренции от Хищных монополий - означает, вероятно, выдавать желаемое за действительное. Федеральные, местные власти и власти штатов создали и сохраняют для многих фирм специальное привилигированное положение, в результате чего ограничивается конкуренция и сокращаются возможности потребителей.
По-настоящему шокируют манипуляционные приемы, использованные автором учебника. Он пишет, что окончательные ответы не будут даны. А разве утверждения с вопросительными знаками в конце можно назвать вопросами? За кого он держит читателей?
По поводу самосохраняющейся конкуренции:
"В чем состояла экономическая политика laissez-faire? В большинстве случаев ответ гласит: это был период "независимой от государства экономики". Беглое ознакомление с исторической действительностью могло бы показать, что ответ неверен. Именно в это время государство создало отличающиеся строгостью право собственности, договорное право, совокупность правовых норм, касающихся товариществ, компаний и объединений, патентное право и т.д. Каждое предприятие и домашнее хозяйство каждый день функционировало в рамках подобных установленных государством правовых норм независимо от того, продавали они или покупали, брали кредит или совершали иные экономические действия. Как же можно в этом случае говорить о "независимой от государства экономике"?"
Вальтер Ойкен, "Основные принципы экономической политики"
По поводу хорошей истории и чистой науки: история с Шалтай-Болтаем в восьмой главе хорошая история или уже чистая наука? Риторическо-демагогические вопросы с пропагандистским уклоном - уже чистая наука или все еще хорошая история?
По поводу закона Шермана: я считаю, что именно он спас Америку от скатывания к тоталитаризму, хотя Ойкен считал его малоэффективным:
"Американское антитрестовское законодательство также потерпело неудачу не из-за порочности законодательства как такового, а по той причине, что полностью отсутствовала дополняющая экономическая политика, а торговая и патентная политика, совокупность правовых норм, касающихся товариществ, компаний и объединений и т.д., создали условия, в которых монополии буйно разрастались."
Глава 14. Государство и рынки
Частный или общественный?
Сенатор, который заявляет, что "общественные интересы" управляют всеми его решениями. в действительности руководствуется своими личными представлениями об общественном благе, тесно переплетенным с самыми различными его частными интересами: перевыборами, взаимоотношениями с коллегами, с прессой, заботой о своем общественном имидже, местом, которое будет ему отведено в исторических исследованиях. Сенаторы могут быть меньше, чем руководители деловых фирм, заинтересованы в максимизации своих частных денежных доходов, но, вероятно, они в среднем более заинтересованы в приобретении престижа и власти... Не следует поэтому доверять всем риторическим заявлениям о противоположности частных и общественных интересов.
Экономическая теория и действия государства
Экономическая теория пытается объяснить функционирование общества, исходя из предпосылки, что все участники преследуют свои собственные интересы и стараются при этом действовать рационально...
Принципы взаимодействия в обществе, которые управляют производством "Таймс" или "Ньюсуик", и те, которые управляют производством Бюллетеня Федеральной резервной системы, не так сильно отличаются друг от друга, как обычно предполагают. Государство, как и частные фирмы, производит товары и услуги... государство не есть некая абстрактная целостность; государство - это множество отдельных людей, взаимодействующих друг с другом в соответствии с существующими правами собственности... экономисты используют понятие права собственности для описания правил игры... Может быть, лучше заменить права собственности на представления людей о том, что им "сойдет с рук" в каждой ситуации.
Проблема безбилетника
... экономисты сталкиваются с сильным сопротивлением, когда они пытаются убедить людей, что каждый ничего не будет делать во имя общих интересов, если это не совпадает с его собственным интересом.
Государство и общественные интересы
На удивление много людей, не задумываясь, предполагают, что "государство действует в интересах общества". Но так ли это? Всегда ли оно так действует? Почему мы так считаем? Становятся ли люди более добродетельными, если они стоят в очереди не в магазине, а на избирательном участке?...
Те люди, от чьих решений зависят все действия государства, будут учитывать информацию, которая им действительно доступна, и стимулы, которые для них действительно существенны. Экономическая теория предсказывает, что эта информация и эти стимулы скорее всего окажутся и ограниченными, и субъективными.
Информация и демократические государства
Тем, кто предан демократии, лучше было бы позаботиться о том, каким образом можно обеспечить ее функционирование, когда избиратели обладают неполной и неверной информацией, а не представлять дело таким образом, как будто у избирателей есть информация, которой у них нет.
Интересы выборных должностных лиц
Выборные должностные лица не могут позволить себе заглядывать слишком далеко вперед.
... бывший законодатель с непорочными принципами не всегда более эффективно служит общественным интересам, чем законодатель, который поступился некоторыми принципами, чтобы выжить и продолжить борьбу на следующий день.
Как люди опознают общественные интересы?
Алексис де Токвиль предложил в книге "Демократия в Америке" более реалистическую точку зрения: "Нет такой страны, где все может быть достигнуто с помощью законов или где политические институты могут заменить собой здравый смысл и общественную мораль".
В этой главе демагогическая риторика автора достигает своего апогея. Ему не хватило самой малости, чтобы открыть нам тайну личной выгоды в поступках Иисуса Христа. Хотя, почему не хватило, а "забота о своем общественном имидже; месте, которое будет ему отведено в исторических исследованиях"? Ясно же как божий день, что чувак хотел войти в историю с имиджем этакого добрячка. И сразу становится понятно, что общественные интересы - всего лишь миф, как и любовь, которую придумали, чтобы не платить за секс. Нет никаких общественных интересов, есть только личные интересы, замаскированные под общественные.
"Государство, как и частные фирмы, производит товары и услуги"
Кем был король по отношению к остальным феодалам во времена средневековья? Первым среди равных. И часто равные оспаривали его право считаться первым.
"государство не есть некая абстрактная целостность"
Второй пункт вообще не поддается критике, так как сам является неопровержимым доказательством, мягко говоря, наивности автора.
"В XVII и XVIII вв. в противовес непрекращавшимся актам произвола князей, сословий и их органов мыслители-правоведы, начиная с профессоров-схоластов естественного права и кончая Кантом, требовали реализации права через установление достаточного правового порядка. Они разработали правовые принципы. Но кто должен был их реализовывать? Каких-либо соответствующих общественных и политических институтов вначале не существовало. Однако с течением времени влияние мышления категориями правового государства стало настолько сильным, что оно начало формировать государственную и позитивно-правовую реальность. Фактически это влияние превратилось в силу, устанавливающую порядок. Оказалось, что эти мыслители-правоведы были людьми, проложившими путь в будущее."
Вальтер Ойкен, "Основные принципы эконмической политики"
Пару лет назад я уже писал об "эффекте МВА", разрушающем "государственную и позитивно-правовую реальность". Оказалось, что модель поведения обладателей степени МВА была идеологически подкреплена вот такими теориями.
"государство - это множество отдельных людей, взаимодействующих друг с другом в соответствии с существующими правами собственности"
Читая третий пункт, кажется, что автор, наконец, попался на явном противоречии, ибо обеспечение прав собственности является исключительной функцией государства. Но, увы, он тут же меняет право собственности на "представление людей о том, что им «сойдет с рук»": "... каждый ничего не будет делать во имя общих интересов, если это не совпадает с его собственным интересом."
"Я шагаю по Москве"
Здесь будет уместно вспомнить цитату из "Принципов экономической науки" А.Маршалла в "Занимательной истории экономических учений":
"Предпринимались, правда, попытки сконструировать некую абстрактную науку о действиях "экономического человека", свободного от всяких нравственных принципов, расчетливо и энергично, но вместе с тем методически и эгоистично наживающего деньги. Однако эти попытки успеха не имели, да и осуществлялись они весьма несовершенно."
"Принципы" были опубликованы в 1890 году, а "Экономический образ мышления" на русском языке в 1991 году.
Рассуждая о государстве как представителе общественных интересов автор задает сразу два вопроса: "Но так ли это? Всегда ли оно так действует?" И снова мы сталкиваемся с подменой понятий. Можно ли кого-либо переубедить в том, что люди переходят улицу на зеленый свет светофора, спросив "Разве они всегда так поступают?" И что это за общество, где его члены не различают очередь в магазине от очереди на избирательном участке? Зато с экономической теорией, когда речь заходит о государстве, происходят удивительные метаморфозы. Если до этого она исходила из того, что "все стараются действовать рационально", то при описании действий государства вдруг выясняется, что "информация и стимулы скорее всего окажутся ограниченными и субъективными". Затем Пол Хейне дает совет тем, "кто предан демократии". То есть, получается, что сам автор не большой фанат демократии. По поводу того, на что должны ориентироваться избиратели я недавно высказался в статье "Истина и реальность в информационной войне": "Единственный критерий, доступный для оценки любому рядовому гражданину - моральные принципы претендента. Ни уровень интеллекта, ни научные степени, ни прежние заслуги сами по себе без твердой этической позиции не имеют значения." Что касается невозможности выборных должностных лиц заглядывать далеко вперед, то это тоже всего лишь миф, как и рассказ о поступившемся принципами законодателе, продолжившем борьбу на следующий день. Если он поступился принципами, то его борьба за общественные интересы закончена. Он может продолжать развивать бурную деятельность и рассказывать о своем служении на благо общества, но это уже не имеет значения. И совсем абсурдно выглядит цитата Алексиса де Токвиля, использованная автором в заключении главы. Да, законы и политические институты не могут заменить общественную мораль, но, ведь, именно от нее Пол Хейне пытался нас "абстрагировать" на протяжении всей главы.
Так каким образом учебник Пола Хейне связан с сегодняшней действительностью? Уже считается общим местом утверждение о том, что многие бывшие советские республики возвращаются к тому образу жизни, от которого они начали уходить в конце 80-х годов прошлого века. Но приведенные выше цитаты из учебника Хейне показывают, что на самом деле события развивались строго в соответствии с изложенной в нем парадигмой. Я уже писал о грубой ошибке местных либералов, пытающихся примитивно противопоставлять демократический Запад авторитарному Востоку. Правда, далеко не все из них ошибаются, некоторые вполне успешно совмещают приверженность либертарианству с теплыми чувствами к местным спецслужбам. Поэтому, чтобы противостоять сложившемуся порядку, необходимо осознать истинные причины, его породившие.
"... созданные в соответствии с конституцией властные структуры, например парламент, низлагаются в пользу властных сил, которые стоят вне конституции и преследуют свой индивидуальный интерес. Начинает создаваться неофеодальная ситуация. На государственном уровне также возникают групповая анархия и плюрализм.
... нынешняя феодальная система в деталях резко отличается от тогдашней. Прежде нередко весьма действенными были моральные обязательства преданности между королем и феодалами, хотя часто также пренебрегали ими. Сегодня отношение властных группировок к государству представляет собой в большинстве случаев самые настоящие игры во власть. Но при всех различиях ситуации тогда и сегодня, при всех различиях современной феодальной системы в Америке, Англии, Франции, Германии и в других странах явным остается одно: повсюду речь идет о подрыве авторитета государства частными силами, представляющими частные интересы."
Вальтер Ойкен, "Основные принципы экономической политики"
Nav komentāru:
Ierakstīt komentāru