Эпизод I
Эпизод II
Эпизод III
В 2009-м году в Риге отмечали столетие Исайи Берлина. Мероприятий было запланировано на шесть дней, с участием президента Вайры Вите-Фрейберги и большого количества иностранных гостей. Я не мог пропустить такую возможность пообщаться с местными интеллектуалами, обычно собиравшимися на подобных тусовках. Но задача была не из простых. Последние два года я покорял свой Южный полюс и только три месяца назад достиг желаемого результата. Теперь меня ждал долгий путь назад. А пока мои коммуникативные способности не сильно отличались от ужимок героя Туртурры в "Защите Лужина" или Шелдона Купера в "Теории большого взрыва". Но с чего-то нужно было начинать. Во время кофе-брейков я старался пообщаться с теми, кого уже знал по статьям или телевизионным передачам. Мне отвечали вежливо, но сдержанно, с долей снисходительности. Это особенно раздражало, так как мои намерения никак не вязались с их ощущением интеллектуального превосходства. Мне просто был нужен круг общения на латышском языке, соответствующий моему уровню. Единственный, с кем мне удалось поговорить на равных, был политолог Юрий Розенвальд.
Эпизод II
Эпизод III
В 2009-м году в Риге отмечали столетие Исайи Берлина. Мероприятий было запланировано на шесть дней, с участием президента Вайры Вите-Фрейберги и большого количества иностранных гостей. Я не мог пропустить такую возможность пообщаться с местными интеллектуалами, обычно собиравшимися на подобных тусовках. Но задача была не из простых. Последние два года я покорял свой Южный полюс и только три месяца назад достиг желаемого результата. Теперь меня ждал долгий путь назад. А пока мои коммуникативные способности не сильно отличались от ужимок героя Туртурры в "Защите Лужина" или Шелдона Купера в "Теории большого взрыва". Но с чего-то нужно было начинать. Во время кофе-брейков я старался пообщаться с теми, кого уже знал по статьям или телевизионным передачам. Мне отвечали вежливо, но сдержанно, с долей снисходительности. Это особенно раздражало, так как мои намерения никак не вязались с их ощущением интеллектуального превосходства. Мне просто был нужен круг общения на латышском языке, соответствующий моему уровню. Единственный, с кем мне удалось поговорить на равных, был политолог Юрий Розенвальд.