16 октября в Риге прошел очередной ежегодный День Исайи Берлина, уже девятый с 2009 года. Свои впечатления от посещения мероприятий, посвященных его столетнему юбилею, я описал два года назад. В этом году День Исайи Берлина снова, как восемь лет назад, стал настоящим интеллектуальным праздником. Лекцию американского историка Тимоти Снайдера «От неизбежного к вечному: новая политика несвободы» можно назвать главным событием не только Дня Исайи Берлина, но и всего 2017 года.
Имя Тимоти Снайдера, в отличие от имен гостей предыдущих дней Исайи Берлина, мне уже было знакомо. Впервые я услышал его на странице Роберта Райха в прошлом году после победы Дональда Трампа. Тогда американский историк заявил о необходимости решительных мер в борьбе против узурпации власти новым президентом. Идея об опасности нормализации авторитарных методов государственного управления, озвученная Робертом Райхом и недавно упомянутая мною в статье, была изложена в его книге «О тирании», перевод которой на латышский язык он презентовал в Музее оккупации за два часа до начала своей лекции. Там же вкратце он изложил историю возникновения термина «нормализация», из которой следовало, что моя статья двухлетней давности «О ненормальности нормального» никак с этим не связана. Но мне было лестно уже то, что профессор Йельского университета посчитал необходимым опровергнуть мое заявление. Правда теперь ему также придется доказывать, что источником критики идеи неизбежности исторического развития, прозвучавшей в лекции, не были мои рассуждения по поводу XII главы «Миф о неизбежности развития» книги Вальтера Ойкена «Основные принципы экономической политики». И тут уже что-либо доказать будет весьма проблематично. Ведь речь идет не о претензиях на авторство самой идеи, а только на ее актуализацию. Кажется, какая разница, кто актуализировал, но теория относительности Эйнштейна стала возможна только благодаря тому, что Мах актуализировал идеи Беркли, высказанные им за 150 лет до этого. То есть актуализация забытых идей может быть для науки не менее важна, чем разработка новых.
Но профессор облегчил мою задачу, когда, отвечая на вопрос студентки, призвал ее саму формулировать повестку дня и ставить задачи на будущее. Тем самым он показал, что сам пока что не до конца освободился от идеи неизбежности исторического развития, если считает, что у молодого поколения есть право на определение будущих задач только потому, что им в этом будущем жить, а у старшего поколения, соответственно, на это меньше прав по обратной причине. Проблема в том, что усвоение исторического опыта является долгим и трудоемким процессом. Только сейчас, когда мне и Тимоти Снайдеру уже почти 50, мы начинаем что-то понимать. Мы начинаем видеть закономерности в событиях, происходивших на протяжении тысячелетий. Но специфика исторических закономерностей заключается в том, что их осознание приводит к их же трансформации.
Сейчас я попытаюсь доказать данное утверждение на примере наших неявных взаимоотношений с профессором Йельского университета. Вайра Вите-Фрейберга в вступительной речи обратила внимание на высокую работоспособность Тимоти Снайдера, упомянув большое количество лекций, прочитанных профессором во всех уголках мира. То есть вывод был сделан на основании показателей, которые в состоянии оценить обычный человек. «Он совершает много действий, значит, он много работает. А тот, кто много работает, приносит большую пользу». В протестантской традиции, господствующей в Северной Америке, это утверждение является обычным здравым смыслом. Философствование без реальных поступков считается постыдным бездельем, уделом ленивых болтунов. И таковым можно прослыть, даже если твои идеи были использованы для создания многомиллиардного бизнеса, в чем мы убеждались не раз на примере почти любого титана современной IT индустрии. Миллиардерами становятся не те, кто придумал, а те, кто реализовал идею. И здесь будет уместно вспомнить слова Хайдеггера:
"Что "человек с улицы" полагает, будто "дизельный двигатель" существует потому, что Дизель его изобрел, в порядке вещей. Не каждому требуется знать, что все это дело изобретательства ни на шаг бы не тронулось с места, если бы философия в тот исторический момент, когда она шагнула в область своего не-истовства, не помыслила категории этой природы и тем впервые только и открыла ее сферу для исканий и изысканий изобретателей”.
Единственное, с чем можно поспорить, так это с отсутствием необходимости объяснять «человеку с улицы» глубинные причины возникновения дизельного двигателя. Потому что отсутствие понимания значения философии в жизни общества ведет к ее деградации и, соответственно, к деградации самого общества. Именно этой идее была посвящена «История европейской метафизики» в 2008 году. Если вкратце, то там она описана как циклический процесс, когда на смену расцвету древнегреческой философии пришла практичность Римской империи, а на смену христианской схоластики – позитивизм Нового времени. Но и в первом, и, судя по событиям последних ста лет, во втором случае, деградация общества происходит как раз из-за отказа обращаться к трансцедентальному аспекту нашего существования. Главный вывод, который из этого можно было сделать, заключался в необходимости параллельного развития обоих мировоззрений без антагонистического отрицания права на существование противоположного, что происходило в истории человечества до сих пор. То есть предыдущий опыт не экстраполируется на будущее, а осмысляется с последующими выводами для будущего развития.
Критика профессором постмодернизма, а также идеи неизбежности исторического развития; использование термина «нормализация» говорит о серьезном сдвиге в западных социальных науках. С другой стороны, профессор во время презентации книги подчеркнул приверженность идее отцов-основателей о порочной природе человека и необходимости разработки юридических механизмов для предотвращения узурпации власти. После презентации в беседе с Вальтером Ноллендорфом я обратил внимание на узость данной точки зрения, не учитывающей христианскую этику, лежащую в основе американского государства. Тогда же я охарактеризовал «наивность», в которой, по словам Тимоти Снайдера, обвиняют американцев, как проявление этой христианской сущности. Возможно, что именно эта христианская «наивность» спасла американцев в 30-е годы прошлого столетия от скатывания в бездну тоталитаризма, в отличие от менее «наивных» европейцев, зараженных ницшеанским цинизмом. С другой стороны, институт выборщиков, который был разработан как раз для предотвращения прихода к власти такого как Дональд Трамп, оказался абсолютно бесполезен в ситуации, когда для самих выборщиков нормы христианской морали уже не являются безусловными. Тимоти Снайдер также подчеркнул важность знания реальных фактов, но в случае с выборщиками мы видим, что голые факты оказываются бесполезны.
Подводя итоги вышеизложенного, можно с удовлетворением признать значительный прогресс, наблюдаемый в западных общественных науках. С другой стороны, этот прогресс пока не связан с тектоническим сдвигом в мышлении интеллектуальной элиты. Она готова принять полезные на данный момент идеи, но не готова пока признать полезность самих носителей этих идей.
Part two
Имя Тимоти Снайдера, в отличие от имен гостей предыдущих дней Исайи Берлина, мне уже было знакомо. Впервые я услышал его на странице Роберта Райха в прошлом году после победы Дональда Трампа. Тогда американский историк заявил о необходимости решительных мер в борьбе против узурпации власти новым президентом. Идея об опасности нормализации авторитарных методов государственного управления, озвученная Робертом Райхом и недавно упомянутая мною в статье, была изложена в его книге «О тирании», перевод которой на латышский язык он презентовал в Музее оккупации за два часа до начала своей лекции. Там же вкратце он изложил историю возникновения термина «нормализация», из которой следовало, что моя статья двухлетней давности «О ненормальности нормального» никак с этим не связана. Но мне было лестно уже то, что профессор Йельского университета посчитал необходимым опровергнуть мое заявление. Правда теперь ему также придется доказывать, что источником критики идеи неизбежности исторического развития, прозвучавшей в лекции, не были мои рассуждения по поводу XII главы «Миф о неизбежности развития» книги Вальтера Ойкена «Основные принципы экономической политики». И тут уже что-либо доказать будет весьма проблематично. Ведь речь идет не о претензиях на авторство самой идеи, а только на ее актуализацию. Кажется, какая разница, кто актуализировал, но теория относительности Эйнштейна стала возможна только благодаря тому, что Мах актуализировал идеи Беркли, высказанные им за 150 лет до этого. То есть актуализация забытых идей может быть для науки не менее важна, чем разработка новых.
Но профессор облегчил мою задачу, когда, отвечая на вопрос студентки, призвал ее саму формулировать повестку дня и ставить задачи на будущее. Тем самым он показал, что сам пока что не до конца освободился от идеи неизбежности исторического развития, если считает, что у молодого поколения есть право на определение будущих задач только потому, что им в этом будущем жить, а у старшего поколения, соответственно, на это меньше прав по обратной причине. Проблема в том, что усвоение исторического опыта является долгим и трудоемким процессом. Только сейчас, когда мне и Тимоти Снайдеру уже почти 50, мы начинаем что-то понимать. Мы начинаем видеть закономерности в событиях, происходивших на протяжении тысячелетий. Но специфика исторических закономерностей заключается в том, что их осознание приводит к их же трансформации.
Сейчас я попытаюсь доказать данное утверждение на примере наших неявных взаимоотношений с профессором Йельского университета. Вайра Вите-Фрейберга в вступительной речи обратила внимание на высокую работоспособность Тимоти Снайдера, упомянув большое количество лекций, прочитанных профессором во всех уголках мира. То есть вывод был сделан на основании показателей, которые в состоянии оценить обычный человек. «Он совершает много действий, значит, он много работает. А тот, кто много работает, приносит большую пользу». В протестантской традиции, господствующей в Северной Америке, это утверждение является обычным здравым смыслом. Философствование без реальных поступков считается постыдным бездельем, уделом ленивых болтунов. И таковым можно прослыть, даже если твои идеи были использованы для создания многомиллиардного бизнеса, в чем мы убеждались не раз на примере почти любого титана современной IT индустрии. Миллиардерами становятся не те, кто придумал, а те, кто реализовал идею. И здесь будет уместно вспомнить слова Хайдеггера:
"Что "человек с улицы" полагает, будто "дизельный двигатель" существует потому, что Дизель его изобрел, в порядке вещей. Не каждому требуется знать, что все это дело изобретательства ни на шаг бы не тронулось с места, если бы философия в тот исторический момент, когда она шагнула в область своего не-истовства, не помыслила категории этой природы и тем впервые только и открыла ее сферу для исканий и изысканий изобретателей”.
Единственное, с чем можно поспорить, так это с отсутствием необходимости объяснять «человеку с улицы» глубинные причины возникновения дизельного двигателя. Потому что отсутствие понимания значения философии в жизни общества ведет к ее деградации и, соответственно, к деградации самого общества. Именно этой идее была посвящена «История европейской метафизики» в 2008 году. Если вкратце, то там она описана как циклический процесс, когда на смену расцвету древнегреческой философии пришла практичность Римской империи, а на смену христианской схоластики – позитивизм Нового времени. Но и в первом, и, судя по событиям последних ста лет, во втором случае, деградация общества происходит как раз из-за отказа обращаться к трансцедентальному аспекту нашего существования. Главный вывод, который из этого можно было сделать, заключался в необходимости параллельного развития обоих мировоззрений без антагонистического отрицания права на существование противоположного, что происходило в истории человечества до сих пор. То есть предыдущий опыт не экстраполируется на будущее, а осмысляется с последующими выводами для будущего развития.
Критика профессором постмодернизма, а также идеи неизбежности исторического развития; использование термина «нормализация» говорит о серьезном сдвиге в западных социальных науках. С другой стороны, профессор во время презентации книги подчеркнул приверженность идее отцов-основателей о порочной природе человека и необходимости разработки юридических механизмов для предотвращения узурпации власти. После презентации в беседе с Вальтером Ноллендорфом я обратил внимание на узость данной точки зрения, не учитывающей христианскую этику, лежащую в основе американского государства. Тогда же я охарактеризовал «наивность», в которой, по словам Тимоти Снайдера, обвиняют американцев, как проявление этой христианской сущности. Возможно, что именно эта христианская «наивность» спасла американцев в 30-е годы прошлого столетия от скатывания в бездну тоталитаризма, в отличие от менее «наивных» европейцев, зараженных ницшеанским цинизмом. С другой стороны, институт выборщиков, который был разработан как раз для предотвращения прихода к власти такого как Дональд Трамп, оказался абсолютно бесполезен в ситуации, когда для самих выборщиков нормы христианской морали уже не являются безусловными. Тимоти Снайдер также подчеркнул важность знания реальных фактов, но в случае с выборщиками мы видим, что голые факты оказываются бесполезны.
Подводя итоги вышеизложенного, можно с удовлетворением признать значительный прогресс, наблюдаемый в западных общественных науках. С другой стороны, этот прогресс пока не связан с тектоническим сдвигом в мышлении интеллектуальной элиты. Она готова принять полезные на данный момент идеи, но не готова пока признать полезность самих носителей этих идей.
Part two
очень интересно. Всегда не любил "неизбежность прогресса"
AtbildētDzēstКОммунисты на нем строили свою боеспособность, но с его же помошью не замечали нестройность своего движения к коммунизму.
У современных российских публицистов считающих себя неомакрсистами это тоже встречается. Типа дядя Йося был не подарок, но он спас нас от схода с пути построения коммунизма. То есть плохой социализм это как бы лучше чем отказ от социализма, ведь так мы ближе к коммунизму который неизбежен
У Тимоти Снайдера, да и у Вальтера Ойкена эта идея неизбежного исторического развития также связана с коммунистической идеей. Но ее истоки лежат глубже. Это, в принципе, естественнонаучный метод - экстраполировать результаты наблюдения в будущее.
Dzēstмне кажется это опасное заблуждение.
DzēstПо личному опыту мне кажется что если нет движения к лучшему, значил началось движение к худшему.
То есть если все стало "временно хуже" значит делаем что-то не то
мне кажется что Америку от фашизма спасла не наивность, а большее значение прав человека и понимания государства как института контролируемого обществом.
AtbildētDzēstГермания была самая общественно как бы "отсталая" страна в Западной Европе. При этом люди имели мистическую уверенность в своей особой роли.
Мне не нравился фашизм никогда потому что фашизм предполагает необходимость доказывания ценности человека. А ее доказывать не надо
Именно перечисленные Вами качества американцев европейцы могут воспринимать как наивность. А вспомните также задорновское "Ну тупые!". Ведь в его рассказах американцы обычно были тупыми потому, что поступали честно, а не пытались обмануть ближнего при каждом удобном случае.
Dzēst